12 декабря. В Москве на 87-м году жизни ушла из жизни великая оперная певица, народная артистка СССР Галина Вишневская, супруга Почетного доктора СПбГУП Мстислава Ростроповича и большой друг нашего Университета.

ЗАБЫТЬ ЕЕ НЕВОЗМОЖНО

Ушла из жизни удивительная, необычайная женщина — Галина Вишневская.

Признаюсь, до личного знакомства я ее недолюбливал. За резкость публичных высказываний, за категоричность. Но именно она во многом определила мою судьбу. В начале 90^х вся страна была в шоке: Ельцин попросил у Запада гуманитарную помощь. Стыдно было ужасно. Мы ведь выросли гражданами великой страны – а тут позор такой. Докатились.

Я работал тогда в вузе ректором первые месяцы. Денег не было. Нас сняли с бюджетного финансирования. И вдруг вижу по телевидению Вишневскую в Париже. Смотрит мне в глаза и говорит: «Вы что там в России, мужики, совсем обалдели? Себя и семьи свои прокормить не можете? Какая еще вам гуманитарная помощь?».

Тогда я сильно разозлился. Так сильно, что обеспечил перевод вуза на самофинансирование. Эта злость во мне живет до сих пор и в трудные минуты сильно помогает.

Ростропович мне рассказывал, как познакомился с Вишневской: «На фестивале «Пражская весна» завтракал в гостинице, в подвальном этаже. Вижу, по ступенькам сверху в зал спускается дама. Ноги необычайной красоты. Потом, когда спустилась, увидел всю. В тот момент круассан застрял у меня в горле. Такое впечатление, что тот круассан до сих пор в горле стоит – восхищение-то не проходит!».

А Галина дополнила: «Я про него тогда ничего не знала. Но пристал ко мне и три дня смешил. На четвертый я уже не могла это выносить и сдалась, вышла за него замуж».

…Удивительная, незабываемая пара. Каждый фантастически одарен от природы, каждый осуществил собственную бриллиантовую огранку, сделал себя звездой мировой культурной жизни. Каждый был личностью, имел свой внутренний стержень. И они смогли найти друг друга, полюбить, прожить удивительную жизнь вместе.

Их забыть невозможно…

Александр Запесоцкий 12.12.12

ВСТРЕЧА С ВИШНЕВСКОЙ ГАЛИНОЙ ПАВЛОВНОЙ

В ТЕАТРАЛЬНО-КОНЦЕРТНОМ ЗАЛЕ

7 мая 2001 года

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО А.С. ЗАПЕСОЦКОГО

Если не запутаюсь в проводах, то представлю вам гостью. Я хочу, чтобы вы слушали меня очень внимательно, вам будет после этого значительно легче задавать вопросы, хотя я знаю, что многие из вас готовились и серьезно готовились к сегодняшней встрече. Итак, по традиции представляю гостя. У нас в гостях великая певица и великий гражданин России, наше национальное достояние, Народная артистка Советского Союза и России Галина Павловна Вишневская. Уникальный голос Галины Павловны покорил мир, она лауреат «Алмазной медали» Парижа, медали «Все вместе за мир», это Италия. Галина Павловна – почетный доктор гуманитарных наук Ривьер Колледжа, США, почетный доктор музыки Гамильтонского колледжа, Соединенные Штаты, доктор музыки Университета Сен-Лоуренс, Соединенные Штаты. Выдающаяся актриса награждена высшими орденами СССР и России. Франция наградила ее орденом Искусства и Литературы и орденом Почетного легиона. Галина Павловна относится к категории людей, встреча с которыми, даже заочная имеет знаковый характер, изменяет мировоззрение и поведение человека. Я расскажу вам о моей лично заочной встрече с Галиной Вишневской. Было это на рубеже горбачевской и ельцинской эпох. Тогда у страны начались трудности. Я включил телевизор, передавали интервью с Галиной Вишневской. И президент Ельцин в конъюнктурной борьбе с Горбачевым тогда впервые в нашей российской истории, в пику Горбачеву призвал Запад помочь нашей стране материально. Это было впервые в истории нашего государства, раньше мы никогда не побирались. И вот Галина Павловна по этому поводу с отвращением бросила в камеру: "Вы что там, в России, мужики, своих женщин и детей прокормить не можете? Позор!" – сказала Галина Павловна. И моя лично жизнь в этот момент переменилась. Я понял это, конечно, позже, но эти слова запали, запали в душу. Дальше было иное видение мира для меня лично, совершенно иная, чем раньше, работа моя в Университете и работа Университета, было экономическое чудо в отдельно взятом учреждении. Нас тогда сняли с бюджетного финансирования. И вот я тогда вспомнил эти слова Галины Павловны: «Что же вы там, в России, мужики, себя, своих жен, детей прокормить не можете? Позор!».

Одна фраза Вишневской предопределила мою судьбу, и вот если бы не эта фраза, ну, может быть, мы бы с вами вот так, как сегодня, здесь и не встретились, может быть, и не учились бы вы здесь, может быть, и не было бы этого Университета. Вот так несколько слов одного человека могут влиять на ход событий самым решающим и в данном случае добрым образом. Теперь по сложившейся у нас традиции я познакомлю Вас с основными вехами биографии Галины Павловны. Галина Павловна наша землячка. Она родилась в Ленинграде, в семье служащего. Ей всегда нравилось само слово "Ленинград", Галина Павловна говорила, что у нее даже возникают такие ассоциации: Ленинград вот почему-то ассоциируется с виноградом, как будто бы вот такие зеленые бусинки винограда перекатываются по столу - Ленинград. Жизнь так сложилась, что Галина Павловна с младенческого возраста воспитывалась ее бабушкой и дедушкой в Кронштадте. Пережила блокаду, чудом выжила. Весной 1942 года Галина Павловна была зачислена в отряд морской противовоздушной обороны. В 1943 году была награждена медалью "За оборону Ленинграда", вот какая интересная биография. Галина Павловна родилась с поставленным от природы голосом. Окружающим странно было слышать такой сильный грудной звук, воспроизводимый горлом совсем маленькой девочки. Она начала петь с джаз-оркестром морской воинской части, выступать на кораблях и фортах Кронштадта. Спустя много лет, кстати, Кронштадт избрал Галину Павловну своим Почетным гражданином. В сентябре 1944 Галина Павловна поступила в ленинградский областной театр оперетты. Она пела сначала в хоре, а потом солисткой оперетты. Сегодня в это трудно поверить, но в юности Галина Павловна вовсе не хотела стать оперной певицей, она царствовала на эстраде.Ей очень нравилась Клавдия Ивановна Шульженко. Она ей даже подражала на первых порах, когда пела на эстраде. А в 1952 году Галина Павловна неожиданно даже для себя, специально не готовясь, триумфально выдержала конкурс в Большой театр. Она мгновенно стала лидером актерского цеха прославленного в мире театра, жемчужным зерном, первой певицей. Большой стал для Галины Павловны святым местом. У нее была счастливая карьера, счастливые учителя. Ее вырастили рыцари оперы: дирижер Александр Шамильевич Мелик-Пашаев и режиссер Борис Александрович Покровский. 22 года она одержимо и страстно проработала в театре. Среди ее главных сценических достижений Татьяна и Лиза, Аида и Виолетта, Тоска и Чио-Чио-сан. Леонора и Наташа Ростова. Последняя роль в Большом – Полина в "Игроке" Прокофьева. Она часто выступала как камерная певица. Партию фортепьяно исполнял Мстислав Леопольдович Ростропович, вы знаете, Почетный доктор нашего Университета. По опере Шостаковича Галина Павловна снялась в фильме "Катерина Измайлова". Я не могу не сказать хотя бы несколько слов о творческой и человеческой дружбе Галины Павловны и музыкального гения Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Он был на взлете мировой славы, когда они встретились. О пути человека, которого она боготворила, Галина Павловна позднее расскажет в своей книге "Галина". Шостакович специально для Галины Павловна написал и посвятил ей несколько вокальных циклов, работу по оркестровке "Песен и плясок смерти" Мусоргского. Для ее голоса написана 14 симфония Шостаковича. Она работала вместе с Шостаковичем и ощущала ни с чем не сравнимое чувство причастности к великому таинству. Она была пленницей его звуков, его музыки. И еще одна судьбоносная встреча, судьбоносная в человеческом и творческом плане, это, конечно, встреча с Мстиславом Леопольдовичем Ростроповичем. Впервые Галина Павловна увидела Ростроповича в Москве на приеме в "Метрополе". Он тогда еще не знал, какая она певица, а она не подозревала, какой он музыкант. Ростропович влюбился в Галину Павлову с первого взгляда и сразу решил, что Галина Павловна станет его женой. В следующий раз они встретились в Праге на фестивале "Пражская весна", куда Ростропович взял все свои костюмы, все свои галстуки, чтобы покорить Галину Павловну, зная, что она будет там. Галина Павловна не знала, что Ростропович приедет, и Ростропович в первый же день подарил Галине Павловне корзину ландышей. В другой раз великолепным жестом он бросил свое пальто в лужу, чтобы Галина Павловна могла пройти, не замочив ноги. Он сыпал остротами, вел себя как ураган. Устоять против его напора было невозможно. Смешил непрерывно, Галина Павловна хохотала 3 дня, на четвертый вышла за него замуж. Когда Вишневскую не отпускали на гастроли с мужем, не отпускали партийные органы, Ростроповичу посоветовали написать письмо в ЦК КПСС: «Мол, ввиду плохого здоровья прошу, чтобы в поездке меня сопровождала жена». Ростропович написал: «Прошу, чтобы меня сопровождала жена ввиду безукоризненного состояния моего здоровья». Этот довод подействовал даже на кремлевских чиновников. Но главное, конечно, была их совместная деятельность. Галина Павловна считает Ростроповича редчайшим, великим музыкантом нашего столетия, все, за что он берется, получается у него феноменально. 35 лет Галина Павловна сольные концерты под аккомпанемент Ростроповича. После Галина Павловна не могла работать уже ни с кем другим. Он – гениальный музыкант. Галина Павловна говорит, что сливаться с ним в музыке воедино – это великое счастье. Добавьте к этому, что Мстислав Леопольдович всю жизнь свою посвятил Галине Павловне, он боготворит её и есть за что. Когда в 1982 Галина Павловна завершила свою оперную карьеру, Ростропович преподнес ей 400 гектаров земли на севере штата Нью-Йорк. Природа там несколько напоминает подмосковную. Он построил дом в русском стиле по своему собственному проекту. Поместье вошло в американские географические справочники под названием «Галина».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – «Галино».

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – «Галино».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, «Галино».

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – «Галино», но от имени Галина все равно. Я хочу пожелать молодым людям, которые находятся в этом зале, учиться делать своим любимым девушкам подарки. Годы в Большом театре были светлыми, возвышенными, счастливыми, но и трагическими. Драма назревала исподволь, незаметно набирая обороты. Это была схватка искусства с политикой, личности с системой. Система ломала даже таких гигантов как Шостакович, Ойстрах. Какое-то серое, плюгавое существо в ЦК партии сказало Галине Павловне, что если они с Ростроповичем будут так себя вести, как они ведут, то ЦК создаст новую Вишневскую и нового Ростроповича. Галина Павловна медленно и внятно разъяснила: гения нельзя создать, его можно только убить. Когда еще одному гению - Солженицыну - стало совсем плохо и невыносимо, Ростропович и Вишневская предоставили ему свою дачу как убежище, крепость. Они вели себя мужественно и стойко, когда многие братья-писатели, многие из тех, кто относил себя к творческой интеллигенции, предали Солженицына. Честь подлинной русской интеллигенции спасли тогда Ростропович и Вишневская. Их бескомпромиссная позиция привела к расставанию с Родиной. В 1974 году Галина Павловна вынуждена была с семьей покинуть Советский Союз. В марте 1978 года она вместе со своим мужем Мстиславом Леопольдовичем была лишена советского гражданства. Они узнали это из сообщений по Парижскому телевидению, их даже не известили лично. Взрыв ярости и негодования Вишневской был такой силы, что, казалось, все вокруг разлетится на кусочки, как будто бы на персидском базаре выставили великих артистов и торгуют ими как рабами, вот так лишают гражданства. Мне кажется, что чувства людей, для которых Родина оказалась мачехой, очень точно выразил еще один великий изгнанник – Иосиф Бродский:

«К равнодушной Отчизне

Прижимаясь щекой.»

Все годы зарубежья Галина Павловна упорно работала. Давала свои мастер-классыв Австрии, Германии, Соединенных Штатах Америки, Англии, ставила как режиссероперные спектакли. В январе 1990 Галина Павловна была восстановлена в гражданстве Советского Союза. Ей были возвращены звания и награды. По традиции вернули, между прочим, как и лишили, не спрашивая, без каких-либо извинений, сожалений, приняли бюрократическое решение и все. Понадобилось немало времени, коренные изменения политической обстановки, чтобы понемногу исчезли обида и настороженность и пробудилась вера, что действительно рождается новая Россия. В марте 1992 года Галина Павловна возвращается в свое Отечество. Российская общественность торжественно отмечает в Большом театре 45-летие ее творческой деятельности. Это был великий день в жизни Галины Павловны. Она вышла на сцену родного театра и вновь испытала все прежние чувства: любовь, упоение, страх, восторг. Капля за каплей покидали ее давняя боль, обида – им не оставалось уже места в ее сердце. Она поняла главное: ее не забыли люди, ее помнят и понимают. Вечер был грандиозный. Три часа шла прямая трансляция из театра. Первая программа телевидения даже отменила выпуск вечерних новостей. Оперная карьера Галины Павловна получила продолжение на сцене драматического театра и в кино. Она снялась в фильме Белинского, который, кстати, у нас здесь тоже был в «Университетских встречах», "Провинциальный бенефис". В 1993 году Галина Павловна дебютировала как драматическая актриса в роли Екатерины II во МХАТе имени Чехова. Особая страница жизни Галины Павловны связана с благотворительностью. Галина Павловна основала Пенсионный фонддля помощи артистам Большого театра. Вместе с мужем она создала дугой Фонд - Вишневской-Ростроповича, который реализует проекты вакцинации детей.Так, в Нижегородской области привиты 8 тысяч детей. Вакцинацией будут охвачены в ближайшее время за средства этого Фонда проблемные территории нашей страны, в том числе и Чечня. В Оренбурге построен на средства Вишневской и Ростроповича реанимационный корпус.В Петербурге фонд помогает крупнейшим детским клиникам – Первой детской больнице и Педиатрической академии. Много лет назад в родильном доме Педиатрической академии у Галины Павловны умер сын. Она считает, что Бог ее привел в эту больницу. Благотворительная деятельность Вишневской и Ростроповича дает дополнительный шанс на выживание маленьким пациентам с лейкемией. Фонд спонсировал создание телемедицинского проекта.Прямая телевизионная связь установлена между операционной петербургской Первой детской больницы и известным онкологическим центром Ломбарды в Вашингтоне. В Москве создана школа оперного пения Галины Вишневской.Это уникальное учебное заведение, в мире такого нет. Школа учит не только петь, но и готовит к театру. Она – соединительное звено между консерваторией и театром. В Перовском районе Москвы создан музыкальный театр имени Галины Вишневской. Это перовское чудо надо беречь и развивать. Сейчас возникла идея соединить эту школу с общеобразовательной.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Она уже соединена.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Уже, да?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Это общеобразовательная школа, и внутри этой школы театр музыкальный.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Ясно. Бывают школы с углубленным изучением математики, иностранных языков, теперь вот будет, уже есть театрально-музыкальная школа. С 1980 по 1984 годы Галина Павловна писала книгу "Галина. История жизни". Эту книгу она должна была написать, в ней было спасение, поскольку нужно было рассказать людям о том, что случилось с этой семьей. Книга создавалась первоначально для западного читателя.В те годы Галина Павловна даже подумать не могла, что рукопись когда-нибудь дойдет до ее земляков. Книга была опубликована в США в 1984 году на английском, затем была переведена более чем на двадцать языков, продавалась по всему миру. По-русски ее издал в Париже Владимир Максимов. Она долго была в списке бестселлеров. Галина Павловна получила за эту книгу несколько литературных наград: премию критиков, премию французской Академии искусства и другие. Когда книга вышла на французском языке, к Галине Павловне пришел композитор Марсель Ландовски и сказал, что хочет писать по ней оперу. Это первая в мировой музыкальной истории опера о ныне живущей актрисе. В марте 1996 года Галина Павловна приехала во французский город Лион, где в оперном театре ставили "Галину". Когда она увидела сцену "Прощание с Большим театром", услышала свои слова, увидела себя с той ситуации, ей показалось, что она умерла и из другой жизни смотрит на то, что было здесь на Земле, как у Тютчева: "Так души смотрят с высоты на ими брошенное тело…". Обойдя весь мир, книга пришла и на родину автора. Она вызвала поистине всенародный интерес. Уже новое поколение, которое не видело Галину Павловну в оперных спектаклях, стало узнавать ее по книге. В Париже у Вишневской и Ростроповича великолепная коллекция русского искусства. Они собирали все, что имеет отношение к истории России. Особенно богата коллекция русского фарфора и живописи. Есть полотна Боровиковского, Левицкого, Репина, Сурикова, Левитана. У Галины Павловны две дочери и шесть внуков – пять мальчиков и девочка. Она считает, что самое прекрасное, что они с Ростроповичем сотворили в своей жизни- это как раз дети и внуки. Это так, но мне хотелось бы добавить вот что. Внукам надо жить, и у них должны быть жизненные ориентиры и идеалы. И если бы можно было им посоветовать с кого делать жизнь, я бы им сказал: делайте жизнь с великих граждан своей страны Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. Запечатленный голос Галины Павловны не только наше художественное, эстетическое, но и наше нравственное достояние, ибо этот голос всегда пробуждал в нас добрые чувства. Великая петербургская поэтесса Анна Ахматова, услышав по радио, как поет Галина Павловна, написала стихи, которыми я и закончу свое вступительное слово:

«Женский голос, как ветер, несется,

Черным кажется, влажным, ночным,

И чего на лету ни коснется –

Все становится сразу иным».

Спасибо Вам, Галина Павловна, за то, что Вы есть, за то, что Вы делаете для России.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Спасибо Вам за теплые слова, спасибо. Ну вот.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, есть возможность сказать несколько каких-то вступительных слов для ребят прежде, чем начнутся вопросы.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вы все сказали, Вы все сказали, вот пусть меня спрашивают, о чем хотят, я все скажу.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Тогда, господа, несите сюда записки, желающие могут подходить к микрофонам и начинаем нашу обычную работу. Пожалуйста, Катя.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вот, уже готова, видите.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Это Катя Тимофеева, про которую я Вам сегодня уже рассказывал, Галина Павловна.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А, да, да, да, прелестно, хорошо.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Может же ректор иногда похвастаться лучшими студентами, да. Так, это уже первые вопросы, я их обычно сортирую. Вот такой простенький вопрос: «Уважаемая Галина Павловна, кого, на Ваш взгляд, можно считать интеллигентом?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Интеллигентом, человеком, безусловно, человеком определенного уровня культуры, моральным кодексом, моральным кодексом внутренним. Что еще можно сказать? Образование, естественно это все. Ну вот вы будущая интеллигенция, вот вы и будете интеллигенты.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Ну с моральным кодексом у наших студентов все в порядке.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну, тем более.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Не считая того, что бейджи не всегда носят, осталось только стать образованными людьми. Вот такая записка, читаю, как есть, Галина Павловна: «Оставаясь наедине, Вы благодарите Бога за свою звездную судьбу или это результат Вашего творческого труда и Вы благодарите себя?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Конечно, благодарю Бога, безусловно, потому что можете трудиться, можете сделать все, что возможно, чтобы достигнуть и карьеры, и счастья в жизни, но какие-то такие обстоятельства, которые мешают вам это сделать, естественно, одно без другого не может быть, Бог-то Бог, как говорится в нашей пословице, но сам не будь плох, Богу надо помогать и, самое главное, не мешать и работать, и работать, обязательно работать, ничего не получится, если не будете работать.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Уважаемая Галина Павловна, кем бы Вы хотели быть и смогли бы быть, если бы Вы не начали петь?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Никем, я не могла бы. Даже не представляю, что бы из меня получилось, если бы я не пела, по-моему, ничего.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Уважаемая Галина Павловна, по Вашему мнению, культура и национальный дух какой страны Вам ближе всего?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Русская, конечно, безусловно, безусловно. Я родилась, я русская женщина, наша история, история нашей страны, нашего государства, это моя кровь и плоть, и другого ничего не может быть.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Какую музыку Вы сами предпочитаете слушать и чье исполнение ближе Вам?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Опять же, прежде всего, это русская музыка, я люблю Мусоргского, Чайковского, Шостаковича, Прокофьева, вот, пожалуйста, все это наш Петербург, это наш Петербург. Это мои любимые композиторы. А западные, так как моя жизнь в основном была связана с оперным театром, то это Верди, Пучинни. Немецких композиторов я мало пела. Для камерной музыки у меня был достаточно большой голос, мне это мешало петь камерную музыку немецкую, там Шуберта, Шумана, я как-то осторожно к этому подходила, но Вагнер, например, у нас в бытность мою в Большом театре ничего не шло, да, по-моему, в Петербурге тоже, в Ленинграде не было. Штраус, Рихтер тоже не шел, так что ограничилось вот этим. Итальянский и русский репертуар – вот это мое.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, а как Вы относитесь к современной эстраде?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ой, Вы знаете, это очень сложный вопрос. Ведь, знаете, молодежь любит эстраду, ну что говорить: вот я нее не люблю в том виде, в каком она есть. Она существует, и жалко, жалко, что молодежь получает не те ценности, которые в этом возрасте нужно получить. То есть получают не просто не те ценности, а какую-то дешевку вот эту пошлую, бездарную, самое главное, бездарную еще ко всему. Потому что ведь эстрада, эстрада – это прекрасный жанр, я очень люблю оперетту, люблю эстраду, с этого сама начинала. У нас были замечательные артисты, певцы, господи, в Ленинграде было особенно много, мне кажется, талантливых артистов эстрады. Но то, что я сейчас вижу, когда за деньги можно получить место на телевидении, на радио, ой, это так убого, это такое жалкое зрелище. И не отдавайте свои эмоции, не оскорбляйте свою душу тем, что вот вы слушаете вот эту пошлость. И, может быть, вы отключаетесь, вы отдыхаете, вам кажется, но это не так, это бесследно не проходит, все равно где-то в душе это, вот это как тина оседает, вот эта дрянь какая-то. Да, мне так кажется.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, а вот мне кажется, что это миф, что молодежь любит эстраду, это миф, который подогревают те, кто на молодежи любят зарабатывать. Далеко не вся молодежь любит.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да не любит, не любит, может быть, и не любит, но они ее слушают. А раз слушают, они где-то что-то все равно остается. Я бы вообще бы, между нами говоря, вот я бы сейчас как раз ввела цензуру и на телевидении, и на радио, и в газетах, между прочим, потому что та вот сейчас идет вакханалия какая-то с этой свободой слова, что у нас в России свобода слова. Ну как это свободы слова нет? Не должно быть свободы на хамство, на вранье не должно быть свободы, а свобода слова существует. Вот, пожалуйста, сейчас как еще назвать, как не свободой слова, когда, понимаете, кроют не знаю какими словами президента, всенародно избранного? Это же оскорбляет народ просто. И средства массовой информации, и телевидение, это же просто бесстыдство какое-то. Нет, это, я считаю, что в самый раз надо ввести цензуру, потому что и журналисты, и эти комментаторы, там, дикторы на телевидении, они еще сами в этом демократическом обществе, они не доросли до того, чтобы поставить внутренний самоограничитель, который не позволяет человеку перейти какую-то грань. Эта вседозволенность - это совершенно невыносимо.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – И вот, посмотрите, какая записка: «Уважаемая Галина Павловна, не секрет, что многие известные вокалисты, желая передать свои драгоценные знания, свой опыт молодому поколению, создают музыкальные студии, вокальные классы. Не входят ли в Ваши планы подобные проекты? Молодежь устала от музыкальных «Квазимод» современного шоу-бизнеса, от стиля «Хали-гали». Нам нужны настоящие учителя и талантливые исполнители. Спасибо».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вот, прекрасно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – И подпись: «Поющая молодежь».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну замечательно. Вот вы знаете, вот сейчас вы сказали: школа, она не закончена, к сожалению, в Москве, они построили этот дом на Остоженке, но внутри еще внутренние работы идут, обещают к моему юбилею в октябре закончить, она уже целый год стоит, как я говорю: в долгострой превратилась, ну, конечно, опять денег нет, еще чего-то нет, ну вот обещают, что они все-таки сделают. Это школа, где я буду преподавать и будут еще другие, конечно, преподаватели, режиссеры, и вокальные педагоги, вот, это школа, которая будет по, ступень после консерватории или училища и перед театром, вот между вот этими двумя, вот. Певцы будут проходить репертуар, как я мыслю эту школу, аналогов ей нет в мире, существует много консерваторий и у нас, и за границей, это всего много, но вот чтобы артист пришел в театр и мог сразу встать на сцене и петь, это нужна подготовка особая. И вот мой опыт, сценический опыт, я в Большом театре 22 года пропела и сама пришла в стажерскую группу тоже, но обычно из стажерской группы пробивается в театр 1-2 человека за весь, как говорится, набор, что возьмут. И выходит в первые ряды очень редко кто, очень редко, потому что в театре заниматься по-настоящему с молодежью, в общем-то, и некому, и некогда, там идет машина, это работа, это огромный организм, который изо дня в день производит, понимаете, спектакли, идет своя работа, и молодежь, которая сидит в кулисах, смотрит на артистов и так ждет, когда примадонна шею себе свернет, и вот в это время можно выскочить на сцену. Но примадонна не свернет себе шею, нет, уверяю вас, никогда этого не будет, она свой спектакль все равно выйдет петь, вот. Поэтому я вот, мой опыт жизни говорит мне, что надо создать такую школу, где артист подготовит несколько партий ведущих, конечно, имея данные, по конкурсу он должен поступать в эту школу будет, я буду с ним готовить несколько партий или, там, певица или певец, чтобы он, придя в театр уже с репертуаром, мог предъявить, что он может, а не сидел годами, терял голос, потом страх, а потом потеря голоса в результате. Ведь в мое время со средним голосом в Большой театр не принимали, это сейчас по-другому на это смотрят, а тогда только с великолепными голосами можно было поступить по конкурсу в Большой театр. И сколько на моей жизни, вот перед моими глазами прошло вот этих трагических судеб, вы знаете, трагические просто, потери голоса и, в общем, кончена, как говорится, жизнь вся, просто ломается. Вот такую хочу создать школу, надеюсь, что мне повезет.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Господа студенты, записок у меня много, но мне хотелось бы вопросов от микрофонов. Пожалуйста, кто готов, выходите к микрофону, будете спрашивать. А пока еще записка: «Уважаемая Галина Павловна, спасибо за Ваше творчество. Скажите, пожалуйста, каково Ваше отношение к нашему Мариинскому театру?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А, какой вопрос задали, хитрые какие, надо же. Да, Мариинский театр. Вы знаете, что, в свое время, лет 20 тому назад, 30 тому назад, ведь Мариинский театр был, что там говорить, он был очень в плохом состоянии, в смысле, я говорю об опере, и всегда он был после Большого театра. 10 лет тому назад, по-моему, да, по-моему, уже 10 лет, когда Гергиев взял театр, стал руководить театром, он очень поднял оперу, очень много сделал для этого театра. Сейчас это ведущий театр страны, естественно, и за границей имеет хорошую репутацию, пока что. Но то, что происходит сегодня, то, что я наблюдаю, мне кажется, что театр работает на износ, это очень опасно, очень опасно. Я уже знаю певцов, которые теряют голоса в театре, я не хочу называть фамилии, мне это ни к чему, вы сами знаете, если ходите в театр и наблюдаете за этим, теряют голоса и работаю на износ, вот еще раз повторю. Так что, ну, как говорится, пока еще театр держится, но что будет дальше – это посмотрим.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Господа студенты, еще раз прошу к микрофонам. Вот записок ворох. Так, пожалуйста.

- Здравствуйте. Галина Павловна, я очень рада тому, что Вы посетили наш Университет.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Если можно, представьтесь.

АНТОНЕНКО ВИКТОРИЯ, 1 курс, факультет искусств. Вы для меня как бы идеал сильной женщины. И вот можно Вам такой как бы, вступление вопроса моего задать: Вы оптимист или пессимист?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Конечно, оптимист, Боже мой, еще я пессимисткой была бы, ты что.

АНТОНЕНКО В. – Тогда чем для Вас являются трудности в жизни: тормозом к цели или все-таки стимулом к ее достижению?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну что значит тормоз, как может быть тормоз? Никаких тормозов не должно быть, иди и все.

АНТОНЕНКО В. – Спасибо.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Не надо бояться трудностей в жизни. Они не то, что сказать, хорошо это или плохо, надо их преодолевать, надо жить, а если талант еще есть, ну так пробивайся.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А между тем, смотрите, что пишут: «Чего Вы боитесь больше всего?». Я-то лично вообще сомневаюсь, что Вишневская чего-либо боится, но вопрос вот так сформулирован: «Чего Вы боитесь больше всего?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да ничего не боюсь, ничего не боюсь.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А вот так.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ничего не боюсь. Вы знаете, что, когда я осталась, после того, как я осталась в 14 лет одна в блокаду и выжила, чего мне бояться еще в жизни, ничего не боюсь.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, Вы – величайшая женщина. Как Вы думаете, что должно воспитать настоящую женщину?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Достоинство человеческое, думаю, вот единственное.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Хорошо, Галина Павловна, а что должно воспитать настоящего мужчину?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Любовь к женщине.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Если Вы позволите.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Правда, я так считаю.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Я абсолютно так же считаю.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – От этого, это очень имеет огромное значение, вот как мужчина относится к женщине, вот сразу, вот я, например, определю сразу, что это за человек.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Вот Маркс с Энгельсом считали, что человеком делает труд. Я в этом смысле не марксист, я убежден, что мужчину человеком делает женщина все-таки.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Обязательно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Как Вы относитесь к современной опере?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Для меня современная опера, я остановилась на Шостаковиче и Прокофьеве, сегодня это уже классика, в мое время это была современная, знаете, модерная музыка. Я еще помню те времена, когда запрещали играть Шостаковича, Прокофьева, когда 48 года постановление было, все это было на моей жизни. Ахматову когда, Зощенко, постановление вы, конечно, читали, все это уже изучаете сегодня. А я была очевидцем всех этих историй. Но вот, например, Прокофьева «Война и мир», я была еще в 40, это был, по-моему, 48 год, в Михайловском театре была премьера, 2 вечера Прокофьева «Война и мир» сначала была написана, потом он переработал ее и сделал на 1 вечер спектакль, вот, и я пела в Большом театре Наташу Ростову. Это удивительная музыка, это такой красоты там страницы есть, Боже мой, это волшебное что-то. Партия Наташи Ростовой – это волшебной красоты музыка. А вот сейчас уже 3 года как мы с Ростроповичем поставили «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича, ну я ее пела в 66 году ее здесь, на Ленфильме снимали этот фильм, назывался он «Катерина Измайлова», тогда я пела, а теперь поставили мы с ним, 3 года тому назад, по-моему, это было, сначала в Мадриде было 6 спектаклей, потом в Неаполе, в Мюнхене, Дижоне, это во Франции, и вот сейчас, вот мы буквально месяц тому назад было 8 спектаклей, что ли, в этом, Буэнос-Айресе, театр «Колон», такой замечательный театр, вот там поставили эту оперу. Вы знаете, сегодня это воспринимается публикой как какой-то шлягер совершенно невероятной силы, это уже классика, это все абсолютно, ну, публика безумствует совершенно, такой успех этой оперы и, которую, кстати, разгромили в 36 году, вот. И пишут, что это величайшее создание ХХ века, это уже пришло в публику, это уже не идет как модерная музыка, надо ее слушать, научиться слушать эту музыку. Нет, это сегодня, это идет, поступает в зал, ну, конечно, это исполнение, когда за пультом стоит такой музыкант, как Ростропович, это, конечно, тоже имеет, прежде всего имеет огромное значение, когда вот со сцены выплескивается от это все в зал, и публика принимает такое живое в этом участие, как свое совершенно берет. А, что я еще пела? Я пела Бриттена, естественно, Бриттена пела, для меня он написал «Военный реквием» свой знаменитый, это гениальное совершенно сочинение, гениальное сочинение, он для меня это написал, а дальше, в общем, я не пошла, дальше я уже не пошла. Вы знаете, я не хочу сказать, что я не люблю модерную музыку, нет, но я люблю, чтобы музыка проникала сразу, не сначала в голову, вы должны понять, что там происходит, но чтобы она шла непосредственно в сердце. Если я этого не получаю, то я неудовлетворена, мне это неинтересно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Несколько вопросов про различия между Москвой и Петербургом. Вот спрашивают о русских вокальных школах, Ваше мнение о вокальных школах Москвы и Петербурга. И вот более общий вопрос: по Вашему мнению, есть ли какие-то моральные, этические, культурные отличия двух столиц – Петербурга и Москвы, если есть, то чем объясняются?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Различия вокальной школы Петербурга и Москвы, ну я не думаю, я не думаю. Я даже еще скажу больше, я не нахожу большого различия между итальянской и русской школой, вокальной школой. Есть большое различие исполнительской культуры, конечно, есть большое различие. Если говорить, а я больше всего буду говорить об опере, наши все сюжеты, это исторические сюжеты, связанные с нашей историей, с нашей литературой, что, какую оперу вы не возьмете, в этом отличие ее от западной, от итальянской оперы, потому что у нас шедевры пушкинские, допустим, «Пиковая дама», «Онегин», возьмите там «Борис Годунов», вот эти оперы, поэтому, вот в этом, и различия, конечно, исполнения, в исполнении, в этом, и в чем еще различие очень большое – русские композиторы, это уже технически так вот если, ну я постараюсь просто объяснить, писали музыку вот для среднего регистра, потому что много с речитативами всегда было связано, и нагрузка голоса шла на средний регистр. Поэтому часто у русских певцов, особенно в старое время, сейчас это меньше стало, но раньше, допустим, были певцы на итальянский репертуар в России и на русский репертуар. Даже в Большом театре были певцы, которые пели первые партии в русском репертуаре, но не пели итальянский репертуар, потому что было трудно, трудность была с верхними нотами, а с верхними нотами почему была трудность, потому что когда поешь русскую оперу, особенно Мусоргского, идет такая нагрузка на центральный регистр, густое звучание оркестра, и когда включаете весь организм, весь голос, дыхание, когда, чтобы перебить и оркестр, и темперамент, передать вот эти все страсти, то уже на верхние ноты часто у певцов уже не хватало сил и просто не умели даже брать часто эти верхние ноты. Допустим, петь Марфу в «Хованщине» и петь Амнерис, вот Марфа была замечательная, допустим, а Амнерис петь не могла, там высокие ноты, и не могла певица петь. Сейчас это больше сгладилось, потому что стали выезжать на Запад певцы, но, в то же время, зато, уходит традиция русского пения, вот того, другого времени, то, что было много лет тому назад. Допустим, вот куда делись басы русские, вот эти огромные низкие голоса? Вот он пел Ивана Сусанина, он никогда бы не мог спеть, допустим, короля Филиппа в «Дон Карлосе» Верди, в ……… он не мог петь. Но это был Сусанин, эти были низкие ноты, это Гремин выходил, там, фа, там брал внизу. Сейчас все, эти басы стали более облегченные, потому что они хотят петь западный репертуар, сейчас возможность выезжать на Запад, и их обвинять в этом нельзя, естественно, да, но вот теряется вот эта краска, понимаете, басы русские исчезают, они все стали звучать выше, боле баритонально, что ли, так сказать. А что еще Вы там хотели спросить?

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Еще о разнице культурной и нравственной, этической между Москвой и Петербургом.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну я люблю Петербург, ну что делать, люблю Петербург. Да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А Вы какую-то разницу ощущаете?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Конечно, ощущаю, конечно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Какую?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну чего я вам скажу? Как бы, не обидно бы сказать, чтобы не обижать никого. Ну, понимаете, как-то даже люди разговаривают по-другому в Петербурге, по-другому говорят, они по-другому ходят, они, понимаете, они видят то, что их окружает здесь, невольно, хочешь ты это или не хочешь, но в тебя это впитывается, ты все это видишь. Ты идешь по этим проспектам, эти архитектурные ансамбли ты видишь, это воспитывает человека, другое воспитание, короче говоря.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Гуляйте по Петербургу, господа студенты. Кстати, Галина Павловна, несколько записок здесь с вопросами о Ваших любимых местах в Петербурге.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А, мои любимые места? Ну, я не буду оригинальна, конечно, в этом смысле, это все это любят, ну вот выйти, пойти по Садовой улице, выходите в Михайловский сад, да. Михайловский замок, потом Марсово поле, мимо пушкинского Летнего сада, по его пушкинским …… на набережную, вот это мое любимое место. Спас-на-Крови, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Господа студенты, в ближайшие выходные очень рекомендую этот маршрут. Надеюсь, будет хорошая погода. Я бы вот о чем попросил бы: записок уже достаточно, вот давайте те записки, которые уже написали, присылайте, те из вас, кто созрел от микрофона, это очень нужно для телевизионной программы, я очень вас прошу. Те, кто готовы, пожалуйста, подойдите к микрофонам. Записки присылаем те, которые написаны, новых уже не пишем. Итак, давайте с Вас начнем, пожалуйста, Галина Павловна…

РЫБКИНА ЕКАТЕРИНА, факультет искусств – Здравствуйте, Галина Павловна, вот Вы встречались со многими знаменитыми людьми, а кто из них произвел на Вас самое яркое впечатление?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, конечно, это огромное счастье и то, что воспитывает человека, это его окружение. Мне повезло быть рядом, во-первых, мой спутник жизни, 46 лет мы вместе, это великолепный музыкант, да, да, это Шостакович, это Бриттен, мы были друзьями, что, просто исполнителями его музыки, но мы были просто друзьями. Например, с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем мы 20 лет встречали вместе Новый Год, и вот это общение с таким человеком, очень часто мы встречались, мы были соседями…

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – …жили рядом, и в Москве в квартире тоже за стеной была его квартира нашей, вот. Самое главное, ищите встречи с людьми интересными, если повезет, с великими, общайтесь, и меньше чтобы было вокруг, я назову просто своим словом, шпаны разной, кому нечего делать, а вот просто вот так болтаются и мешают жить хорошим людям. Общайтесь с хорошими людьми, достойными.

РЫБКИНА Е. - Спасибо.

СОКОЛОВА НАТАЛЬЯ, студентка 1 курса юридического факультета – Здравствуйте. Галина Павловна, вот я хотела бы Вас спросить, вот сейчас, к сожалению, очень многие считаю, что деньги – это свобода.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Что?

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Деньги – это свобода.

СОКОЛОВА Н. – Многие считаю, что деньги – это свобода. И хотелось бы узнать, что для Вас свобода?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Деньги что для меня?

СОКОЛОВА Н. – Нет, что для Вас свобода?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А, что для меня свобода? Ну свобода – быть свободной, естественно.

СОКОЛОВА Н. – Нет, ну вот в чем это выражается? То есть для некоторых это деньги, а что для Вас?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Свобода позволяет все, но если у вас нет ограничителя внутри себя, то это уже не свобода, это просто разгул. А свободным быть прекрасно, но человек должен сам контролировать свои поступки и знать, что можно делать, а что нельзя.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вот нельзя и все, кончено, и никаких вопросов. Почему нельзя? Вот потому что нельзя. Вот почему заповеди божьи, почему вот это – вот потому что так, без вопросов, вот Бог так велел, поставил нам заповеди, и соблюдайте их, и не спрашивайте, почему. Вот потому, будете соблюдать – и в жизни потом поймете, почему, почему соблюдала, да.

СОКОЛОВА Н. - Галина Павловна, извините, я хотела просто…

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Минутку, минутку.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А деньги, да, про деньги.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Нет, Галина Павловна, вопрос о другом: что Вам лично дает свободу в жизни?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Свободу, это счастье, быть свободной, когда.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А что, из-за чего Вы чувствуете себя свободной? Что позволяет Вам быть свободной?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вот я свободная, я не знаю, да как я могу вам объяснить? Я свободный человек.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Это с детства так?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Конечно. Вы знаете, что, одно, когда исчезло в России, вот что было, я всегда была свободной, всегда абсолютно. Одно, вот когда было в России коммунистическая была наша власть, как там еще она называлась, когда вот какой-то человек один, сидящий где-то в кабинете, и вы даже не знаете, кто руководит вашей судьбой, и какой бы вы не чувствовали себя свободной, не свободной, вот там зажмет вас, прижмет так вашу жизнь, и вы кончитесь, и ничего, никуда не денетесь. Вот самое главное, чтобы не было такого состояния в стране. И тогда человек свободен, если нет рядом, кто его где-то, понимаете, зажал и никуда не пускает, вот это он и все, физически просто вы ничего не можете сделать. Если снимают спектакль в театре, приходят несколько человек из Комитета по делам искусств, и КГБ рядом тут сидит, и они снимают спектаклю или оперу или драматический театр или под нож пускают книгу, вот и все, и свобода кончилась. А если этого не существует, значит, вы свободны.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, а сегодня деньги нужны для того, чтобы быть свободным?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Деньги всегда нужны, да. Чего делать без денег.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Следующий вопрос, пожалуйста.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Без денег ничего не сделаете. Другое дело, что сколько их кому нужно, вот это другой вопрос, а это, ну что, деньги есть деньги, вот человек работает, он получает, он их тратит, и, конечно, чем их больше, чем лучше, конечно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А без них можно быть свободным?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Можно, можно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Понятно.

ЕРМОЛОВ АРТЕМ, юридический факультет – Здравствуйте, Галина Павловна, как часто в Вашей жизни Вам приходилось полагаться на Вашу интуицию?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – На что?

ЕРМОЛОВ А. – На интуицию.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Интуицию?

ЕРМОЛОВ А. – Часто ли Вы полагались на свою интуицию?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Часто, очень часто.

ЕРМОЛОВ А. – И Вам это помогало?

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Помогает?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, помогает, особенно, вы знаете, чтобы так вспомнить, случай не могу вам привести, но, например, при встрече, при знакомстве, когда я знакомлюсь с человеком, первое ощущение посмотреть на него и сказать: «Здравствуйте, такой-то», вот первое впечатление, которое он на вас производит, имеет большое значение, для меня, я всегда должна запомнить, запомнить вот это ощущение, вот это чувство и не забыть его на будущее, потому что потом, когда вы знакомитесь, какие-то могут приятные быть моменты, вы забываете то впечатление, которое на вас произвел. Вот я никогда не должна забыть то первое ощущение при встрече, чтобы потом не попасть в какую-то ситуацию плохую.

ЕРМОЛОВ А. - Спасибо.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Следующий вопрос, пожалуйста.

ДОННИК СОФЬЯ, студентка юридического факультета 1 курса – Здравствуйте, скажите, в одном из своих интервью Вы сказали, что Вы не покорная, а разумная. Можно ли совместить в себе страсть и разум?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Обязательно, только так и надо жить, а как же иначе? Обязательно, и на сцене особенно, потому что если вы не будете себя сдерживать и, обладая темпераментом, страстью на сцене, вы должны себя держать в вожжах, так же, как и в жизни, мало ли чего вам захотелось там, надо вот, сумей вовремя. Вы знаете, как говорили старые актеры, старые актеры: темперамент - это умение себя сдерживать, сдерживать, вот это темперамент. А чего кричать, там, на сцене, чего ты там орешь, кухарка на кухне тоже может орать, вот она открыла рот и кричит, там чего-то ей не понравилось, а ты себя сдержать должна. Вы знаете, я помню такой был режиссер Фильзенштейн, в ГДР такой был оперный театр, он был там художественный руководитель и привез к нам «Отелло» спектакль. И интересный у него был плакат, вот афиша, я помню, я запомнила на всю жизнь этот спектакль, он был замечательный режиссер: Отелло, черный, вот такой плакат, фигура, он совершенно прямой стоит, и вот так вот вниз голова, вот так. И на сцене, когда наступали вот эти приступы ярости Отелло, он застывал на месте, он не рвал, он не грыз кулисы, знаете, не кидал туда, а он когда, ………, и вот он в этой позе вот этой самой, он застывал весь, чувствовалось, что он врастает, как камень, в землю, уходит. И никаких, ни одного движения, вот это темперамент – сдерживать себя.

ДОННИК С. – Спасибо.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо.

КОТОВ КОНСТАНТИН, 1 курс, факультет искусств - Здравствуйте, уважаемая Галина Павловна, многие актеры, актрисы, вообще творческие люди добиваются успехов и вообще великолепно играют и поют в состоянии влюбленности. Для Вас успех – это трудоспособность или тоже влюбленность именно в свое дело? И часто Вы бываете влюблены, влюбчивы?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Сначала обязательно трудоспособность, вот когда артист достигнул того, вот этой полной свободы, когда он выходит на сцену, он все контролирует обязательно, обязательно, особенно голос, это надо контролировать, чтобы не занесло куда-то, вот когда он выходит на сцену, и вот это счастье, это великое счастье, во-первых, сама возможность выйти на сцену артисту, я думаю, что для любого артиста это великое счастье, во всяком случае, так должно быть, мне кажется, вот выход на сцену – это торжество вот это внутреннее, которое вы испытываете, а если в это время у вас еще есть влюбленность, то тогда будет триумф, вот так.

КОТОВ К. – Спасибо.

ДОРОФЕЕВА ЮЛИЯ, 1 курс, факультет искусств – Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а что для Вас труднее в жизни – быть примадонной и кумиром для многих людей или же быть бабушкой?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А вы знаете, что я вам скажу – труднее быть бабушкой, я думаю, да, потому что вот у меня 6 внуков – 5 мальчиков и 1 девочка, старшему, Ванечке, ему 17 лет, 17 лет уже, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Большой мальчик.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да. Второй идет Сергей, потом идет у нас Александр, Настасья, и потом идет у нас Олег и Мстислав самый последний у нас, ему 6 лет, вот. И когда вы видите вот эти персоналии, каждый по-своему себя выражает, да, и вот тогда подумаешь, как с ними себя вести, в общем-то. На сцене это, я имею или нет, да, ты выходишь на сцену, я делаю все, что я хочу, то, что я считаю нужным, что я умею делать. Я-то несу публике, я это могу, это мое дело. А вот с таким, когда он чего ты … вопросы задаешь, подумаешь, чего ему ответить, да, а он ……. такие, и видишь, соврать нельзя, он все понимает.

ДОРОФЕЕВА Ю. – Спасибо.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Пожалуйста.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. И последний вопрос от микрофона справа, пожалуйста.

ГОЛОВНЕВА ЕКАТЕРИНА, студентка факультета культуры - Здравствуйте, Галина Павловна, скажите, пожалуйста, возникали ли у Вас когда-либо конфликты с Мстиславом Леопольдовичем на профессиональной основе?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, возникали, конечно, и довольно часто.

ГОЛОВНЕВА Е. – И как они разрешались?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – На сцене, на сцене, на сцене все было прекрасно. Вы знаете, он же так много работал всегда, всегда, там до объезда до России он преподавал, был профессором Консерватории московской, у него класс был 20 учеников, 20, кроме его гастролей, когда он возвращался в Москву ………. виолончелисты со своими, да, заниматься, и мне концерт петь. Ему надо учить мою программу, я говорю: «Давай репетируй», у меня через неделю концерт уже сольный, да, в Большом зале Консерватории, я всю свою программу приготовила, мне надо с ним. Давай, давай – сейчас, ладно, и вот учит, учит, смотрит, ноты стоят. «Ну чего не поешь?» - он мне говорит, а чего я пою, ты же, ты учишь, там пассаж он играет, да. «Ну ты пой, ладно, ты пой». Ой, кошмар. Первый день, второй, потом ругались с ним как следует, потом накануне мы в конце концов репетировали, накануне концерта, до конца не доходили программу, потом я с ним, я уходила из комнаты, хлопала дверью, не спала всю ночь, на другой день пела концерт, не разговаривая с ним, естественно. Ну вот.

ГОЛОВНЕВА Е. – Спасибо.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А самое интересное, выходила на сцену, выходила на сцену, я же должна улыбаться, верно, я иду на сцену, Ростропович идет весь и смотрит на меня ну как прямо ангел, ангел, все, что угодно, пожалуйста, публика думает: Боже мой, как он весь …., посмотрите, как он ей аккомпанирует, как он ее обожает, да. Никто не видел, что было, да. И вот все, концерт, и в самом деле я забывала обо всех обидах, какие там могут обиды. Мы вместе играли, я пела, самые счастливые мои концерты, конечно, это с ним, безусловно. Ну и потом домой шли, я тоже с ним не разговаривала, естественно, но потом уже, потому что он забывает, вот у него качество такое замечательное, ну, не знаю, замечательное качество или нет, вот обидеть может так чем-то: словом или как-то так, и забывает через полчаса. «А чего не разговариваешь со мной?». Я говорю: «Как чего?». «А чего ты?». Я говорю: «А ты помнишь, что мне сказал?». «А чего? Я тебе ничего не сказал абсолютно», а я помню, я буду полгода вспоминать, не могу забыть.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Ну вот, Галина Павловна, это очень хорошо, что Вы раскрыли сущность Ростроповича. Я бы, если бы Вы это все не рассказали, я бы и думал бы, что ангел.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ангел, да, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Да.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – А я Вам скажу, что вот, между прочим, в чем секрет вообще длительного брака? В чем секрет.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Это очень интересно, да.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Длительного, да, вот это приходит с годами, конечно. Если бы лет 20 тому назад, я бы, наверное, этого Вам не сказала, это, в общем, в конце концов уступает тот, кто умнее, надо уступать, а кто умнее, тот уступит. Вот я стала уступать, поэтому я умнее.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Ну тут, между прочим, вот по теме, которую мы затронули, масса просто записок, если позволите, я начну: «Как Вы относитесь к феминизму? Должна ли быть женщина самостоятельной личностью или послушной рабой своего мужа?». Это Вишневской вы такой вопрос задаете, да?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Сейчас скажу, да. Так, вы знаете, что, я вам честно скажу: я хочу быть женщиной, я хочу, чтобы мужчина был сильным и хочу дать ему возможность быть сильным, хочу, чтобы мужчина был хозяином, он – хозяин дома, вот я, может быть, назовете меня домострой там или еще чего-нибудь, а я считаю, что глава – это мужчина и так должно быть, это естественно, женщина занимается детьми, во-первых, женщина вынашивает детей, она их воспитывает, это ее самое главное назначение в жизни: родить и воспитать детей, то есть всю Вселенную рожает женщина.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, ну девушки сидят аплодируют, мальчики задумались, они не знают просто, как реагировать.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Хозяевами или добытчиками будьте, хозяевами и содержать семью надо мужчине, прежде всего.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Я на них посмотрю, они такие молодые, как они там добытчиками будут?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Никакого энтузиазма.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Но, Галина Павловна, я задам провокационный вопрос.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Вот Вы так хотите и Вы так считаете.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. –Да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А позволяете Вы Ростроповичу быть лидером?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Конечно. Ну когда надо, я свое слово скажу. Не зря же, я вам повторю старый как бы анекдот: мужчина – голова, а женщина – шея, куда повернет, там и будет, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – То есть мужчина должен быть лидером? Понятно.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Лидером, да, обязательно, не лидером, хозяин должен быть, он хозяин дома и должен отвечать и за свои поступки, за воспитание детей, как они воспитываются, жена воспитывает, а он должен смотреть, как это получается. Да, обязательно, не должен отходить от этих дел.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, ну вот народ задает такой вопрос, не на все вопросы, конечно, Вы обязаны отвечать.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Это понятно, но вот такой вопрос: «Расскажите, пожалуйста, о своей первой любви или влюбленности».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Господи, первая любовь, самая первая, мне было 9 лет, 9 лет, это были пластинки «Онегина», еще там целая коробка была тогда, я, конечно, патефон этот самый крутила впервые и совершенно сошла с ума от стихов, от музыки абсолютно, я совершенно была безумная. Ну и, конечно, чем это кончилось, я влюбилась, естественно, как Татьяна в мальчишку, он был в следующем классе, я даже сейчас вижу его, я была безумно в него влюблена. Он в таком сером костюме ходил, ну представляете, до войны вообще, Боже мой, ходили ребята какие-то все обтрепанные, не знаю, что, а у него были брюки и серый пиджак, такая рубашка была у него, и причесанный какой-то на пробор, один такой в школе был мальчишка. И вот я в него влюбилась. Что я сделала? Я переписала все, не из Пушкина, а с пластинки письмо Татьяны:

«Я Вам пишу, чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь, я знаю, в Вашей воле

Меня презреньем наказать»,

все написала, переписала, да. И моя подруга, девчонка ему передала на перемене на большой. Ну я на следующей выхожу, он должен был прочитать, казалось бы, и что-то реагировать, я вышла и я вижу: он идет. Я не знаю, почему я не умерла, я не знаю, почему я не умерла и жива осталась, я так шла, а он так, а он как шел, так и прошел. И все, читал он, не читал, наверное, прочитал, он ничего не понял, что случилось, как. Вот так моя любовь. Ну я пострадала немножко, я все-таки переживала, может, месяц, наверное, месяц, но для того возраста это было много, вот. Это вот была моя первая любовь.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Прозаический вопрос: «Галина Павловна, - ну прозаический, но наивный, - интересно, кто у Вас в доме занимается домашним хозяйством: Вы или Мстислав Леопольдович?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ой, он никогда не занимается, конечно, естественно, ну какой из него хозяин, Боже, в кухне еще не хватало его увидеть, не приведи господь вообще, да. Но, он у нас вот так, как бы, наблюдает, я бы сказала, мы ему разрешаем наблюдать. Он не любит, когда его отстраняют: не мешайся, там, не ходи или еще чего-нибудь, нет, он должен прийти и как будто вот это вот он руководит вроде бы. Пускай, будем умнее.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Скажите, пожалуйста, как у Вас получилось так не ошибиться в выборе будущего супруга, когда ваше общение друг с другом до свадьбы длилось лишь три дня?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, 3 дня, 4, на четвертый, ну правильно, три на четвертый. Вы знаете, что, что же позволило совершить такой поступок? Потому что мне показалось, что я увидела в нем, впервые, мне было 28 лет уже, и ему то же самое, мы ровесники с ним, впервые я в мужчине увидела какое-то удивительное отношение к женщине, даже не только именно ко мне любовь, это само собой разумеется в этой ситуации, но как он относится вообще к женщине в ее вот сути женской, как он понимает ее проблемы женские, как он смотрит сочувственно, с какой-то, вот, наверное, вот это сочувствие к женской доле, может быть, так назвать. Вот, может, вы понимаете, о чем я говорю, вот как он о матери мне рассказывал, о сестре, вот это я вдруг поняла и я не ошиблась, должна вам сказать, вот именно его отношение, вот это трепетное отношение к женскому существу вот этому. И не зря, вы знаете, в деревнях говорят: «Как твой-то, тебя жалеет?», не любит, а жалеет, вот это слово, не просто жалость, там пожалел: «Ой, бедная, чего», нет, нет, это другое значение слова, вот это: «Жалеет ли тебя твой?». Вот это я в нем увидела, и поэтому это все случилось так быстро, я думаю, да, уже анализируя сегодня.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Скажите, пожалуйста, что, по-Вашему, сохраняет семью и семейное счастье, ведь вы с мужем по характеру очень разные люди?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, очень разные люди, то есть совершенно, действительно, в самом деле. А что сохраняет? Ну я сказала – вот уступать надо друг другу. Но это я говорю во второй половине уже нашего брака, а в начале кто это, я не уступала, естественно, он мне слово, я ему 20. Да, а что сохраняет, ну понимать надо, в конце концов, и не заходиться до такой степени, что ничего не соображаешь, что делаешь и ломишься в какую-то стенку лбом пробивать. Нет, надо считаться друг с другом, видеть, когда ты не права, когда права. Ну трудно признать, что ты не права, ну что делать, надо на это идти. Компромисс, компромисс надо, да, в семейной жизни, в семейной жизни обязательно должен быть, в других ситуациях – нет.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Что Вы больше всего цените в мужчине? Без чего мужчина – не мужчина? А вы не знаете, да?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Без чего мужчина не мужчина?

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Сами развеселились, да.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вы знаете, что, это даже, может быть, не к мужчине только относится, вы знаете, я не выношу хамства, не выношу грубость вообще, а уж у мужчины – для меня это не мужчина. Если он груб и пошлость какая-то в нем может быть, это нет, он для меня не существует в таких случаях, все кончено.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Скажите, пожалуйста, как Вы относились к поступкам мужа, когда он запрещал дочерям носить джинсы и однажды благополучно их сжег?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Сжег, да, на даче, на веранде деревянной, на деревянной веранде, можете себе представить, а я привезла им из Вены джинсы, ну, господи Боже мой, должны были девчонки джинсы носить, верно же, а он совершенно не мог это видеть, ну не мог, тяжко все это, тогда это было в новинку все, девчонкам было там одной 16, другой 14 лет, 17 и 15 лет, красивые девчонки, волосы такие длинные, Боже мой. Эти джинсы, они еще там какие-то швы там, нитки надрали вот эти самые, чтобы они драные были, нитки чтобы висели, бахрома какая-то.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Это возмутительно, в общем-то.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну да. И вот они ходили на даче, и он говорит: «Ну почему так, извините, зады обтягивает все это? Мальчишки, значит, за ними бегают, все». Я говорю: «Милый, ты что хочешь? Я родила девчонок, чтобы мужчины на них не смотрели, что ли, ну как может быть?», ну вот, да. И однажды у меня был спектакль в театре, а они на даче были, Ростропович был на даче с детьми, это был дневной спектакль. Я после спектакля на машине приезжаю на дачу, и вот смотрю: стелется дым, дым. Боже мой, пожар, да. Я бегом туда, стоят, веранда открытая, слава Богу, открытая веранда, деревянный пол и кучка пепла и дым. И стоят девчонки, значит, обе ……… зареванные, и Ростропович стоит. «Все, - сказал он мне, - я их сжег». Он взял, облил бензином и поджег. Вот такое было, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Ну и как Вы это восприняли, что Вы сказали, Галина Павловна?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Чего сказала, здесь только молчать, в молчании, почтили память молчанием.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Достаточно серьезный вопрос: «Уважаемая Галина Павловна, чувствовали ли Вы себя когда-нибудь одинокой и что такое, по-вашему, одиночество?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – У меня счастливое качество есть – я не боюсь одиночества, не боюсь. Не знаю, или это природа сама дала, как говорится, или сама жизнь, может быть, и в детстве я достаточно одинока была. Я никогда, меня это не тяготило. Я люблю читать, я люблю слушать музыку, вообще размышлять, нет, не боюсь одиночества, нет.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Лучше быть одной, чем рядом с тобой дурак будет сидеть и морочить голову.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А вот такая пижонская записка. Записки разные, огромное разнообразие записок: «Галина Павловна, не были ли Вы лично знакомы со «звездной» болезнью? Если да, то расскажите, как с ней бороться, нам бы пригодилось».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Не могу вам объяснить этого, как с ней бороться, потому что сама никогда не болела этой болезнью и не знаю, что это такое. По-моему, это какую-то ужасную глупость, придуманная людьми, которые, а придумана людьми бездарными, потому что настоящий талант, ему это в голову не приходит, кто он там, он выходит на сцену, играет, публика плачет или смеется, получает удовольствие, восторг, и как его называют – звездой там или еще кем-то там, какое это имеет значение. Как Шаляпин, знаете, говорил: «Назови меня хоть горшком, только в печь не сажай», вот и все. Что такое звезды? Это все глупость.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Галина Павловна, Вы в своем творчестве обращались к образу императрицы Екатерины Великой. А если бы Вы оказались на ее месте в самом деле, какую политику Вы бы провели? Хотели бы Вы заниматься политикой и почему?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ой, Боже мой, господи, вы знаете, я в своей жизни столько ролей переиграла разных всевозможных: принцесс, королев, рабынь, я не знаю, чего еще, кухарок и кого хотите, что я могу быть, и императрицей могу быть вполне. Я так думаю, что у меня бы получилось, получилось бы.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А что касается политики, Галина Павловна?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну а там уже и политикой, наверное, тоже сообразила бы, что там делать с ней. Вот вы знаете, было у нас бабье царство, да, после Петра: Анна Леопольдовна, Елизавета, Екатерина, что, лет 60. Чего они, политиками были что ли, женщины? Расцвет России какой был, да? Они же подняли все это, и особенно в царствовании Екатерины. Ну и все, она не училась ни политике, ничему, жизнь подсказывает, что надо делать. И вообще женщина, женщина должна больше проходить вот эти всякие, вот эти руководящие, как они там, Сенат называется, Дума или еще что-нибудь, женщина там необходима, потому что она больше видит и чувствует, и она еще мужчин научит, что надо делать, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Согласны. Где Вы получили большее признание и благодарность от слушателей: в России или за рубежом?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну, когда меня спрашивают, где лучше публика и где больше, как это, аплодируют что ли, успех, это все, я не знаю, мне даже трудно сказать. Больше всего, конечно, я пела в Большом театре, это 22 года был мой дом, изо дня в день я там была, из театра я уезжала на гастроли. Ну, сказать, где мне лучше всего пелось, конечно, в Большом театре, потому что это был мой дом. Остальное – это гастроли, это переезды, это новая труппа, там больше успех, там чуть меньше, там, новые партнеры, успех есть успех. Если артистка поет, понимаете, и имеет все качества, успех у нее всегда будет. А ощущение свое – это утомительно ужасно, все-таки дом есть дом, где у тебя уже и твои знакомы, во-первых, твой дом сам по себе, физически дом, ты приходишь домой, а не в отель, и чужие люди тебя окружают изо дня в день, это все очень тяжело. Нет, Большой театр – это уникальное, конечно, совершенно создание в мире, вот этот Большой театр с этими своими, своим прошлым и со своим будущим, я уверена. К сожалению, я не могу сказать о настоящем, он в тяжелом положении сейчас находится, Большой театр в смысле творческом, об опере опять же скажу, но я уверена в его будущем абсолютно, абсолютно. И, пожалуй, вспоминая вот так мою жизнь, я очень много пела за границей, были счастливые какие-то встречи, были хорошие партнеры, о ком я с удовольствием вспоминаю, но все равно то, что дал мне театр, какой театр – это, конечно, Большой театр. И общение, конечно, с таким, как Борис Александрович Покровский, мой учитель, я с ним все абсолютно, я с ним сделала все роли, все, что я сделала, я сделала с ним, от первой и до последней. Первая была Леонора в «Фиделио» Бетховена и «Евгений Онегин» и последняя, когда я уже после этого уехала, это был «Игрок» Прокофьева. Я весь репертуар делала с ним. Это великое счастье для меня, это мне судьба дала такое с первых шагов моих в оперном театре, когда я стала буквально тут же любимой певицей главного дирижера и главного режиссера, это был Мелик-Пашаев, это был Покровский, буквально с первых шагов. Я благодарю судьбу, я благодарю Бога, который меня наградил тем, что я имею, потому что иначе бы они не относились бы ко мне так, как относились, ну вот, так что это Большой театр, конечно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Уважаемая Галина Павловна, какую часть своей энергии, творчества Вы реализовали? Много ли невысказанного осталось в Вас?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Я думаю, что, конечно, осталось невысказанное в репертуаре, безусловно, безусловно, потому что в самом театре очень мало менялся репертуар, много опер не шло, которые я хотела бы петь в театре, работая столько лет там. Это не только у меня, это почти у всех артистов, кто служил в театре в таком сложном, сложном организме театра, театральном. Ну вот, конечно, не спела, многие роли не спела, ну что делать, не спела, другие споют.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – А что хотелось бы? Вот что самое такое яркое?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Что я хотела, Боже мой, я не спела, допустим, Медею Керубини, я хотела спеть сама, роль замечательная, хотела это спеть. Я хотела бы спеть «Огненный ангел» Прокофьева я бы хотела спеть. Но это все прошло мимо меня, к сожалению. Вагнера я бы хотела спеть, допустим, «Лоэнгрина», спеть «Тристана и Изольду» я бы хотела, Изольду я бы хотела спеть. Ну, не случилось. Но я не скажу, что я страдаю от этого, нет, нет, у меня была потрясающая карьера, потрясающая карьера. Но в самом деле, вы подумайте только, вот это, я вот сейчас, когда рассказываю кому, я думаю: чего, это могло быть или не могло быть, я поступила в театр без музыкального образования, я вообще нигде не училась. Кто такой товарищ Бетховен я не знала, когда спела Леонору, да, меня никто этому не учил. Меня подготовила моя учительница за 2 года, я уже была, я была на профессиональной сцене 6 лет, когда я пришла к моему педагогу, и через 2 года я поступила в Большой театр, я пела Аиду, самую трудную арию «Берег Нила», вот. И придя в театр без музыкального образования, я стала ведущей певицей Большого театра. Когда я пришла в театр, был Рейзен, Пирогов, Козловский, Лемешев, Михайлов, эти все певцы, они еще пели весь репертуар Давыдова, была Шпилер, Максакова, Кругликова, Маслева, певицы были, да. Я пришла и сразу меня взяли на Леонору, потому что это была премьера, в России опера никогда не шла, и Покровский, когда меня услышал на конкурсе, он сразу: «На Леонору возьмем», вот меня и взяли на Леонору. И сразу я стала любимой певицей Мелик-Пашаева, она не мог слышать мой голос, когда я начинала петь, он начинал плакать, чего-то вот действовало на него, мой тембр голоса действовал. А я даже сама не знаю, почему, почему у меня получилось так, получилось. И вот я росла рядом с такими замечательными, замечательными деятелями культуры, это великое счастье, как Мелик-Пашаев, Покровский, потом Шостакович, потом Ростропович, я встречалась с огромным количеством музыкантов, инструменталистов, пианистов, понимаете, вот это великой счастье, я пела все, что я хотела, весь репертуар, который шел в Большом театре, пожалуйста, Галина Павловна, только пойте, с самых первых моих шагов никто никогда меня не притеснял, никто мне в смысле пения никто мне не запрещал что-то, не давали какие-то роли, я этого не знаю. И я благодарна, конечно, именно этому Большому театру. Для меня ставились спектакли, я даже расскажу такой случай интересный, я не затягиваю время, нет?

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Конечно, все нормально.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ничего?

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Да.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Вот то, что, как могли относиться в Большом театре, и плохо могли относиться тоже, очень могли, еще как, ну, я вам расскажу такой случай. Я уже пела «Травиату», первый раз я спела с Сергеем Яковлевичем Лемешевым, это был 63-ий год, по-моему, он меня попросил выучить, чтобы со мной спеть. Он говорит: «Галочка, вот давайте споем, потому что у меня уже, я хочу еще спеть». Мы сделали с ним пластинку, он меня попросил, чтобы я записала с ним дуэт, я записала, и он потом подошел и говорит: «Вы знаете, - а я с ним ничего не пела, кроме «Онегина», но там я с ним не встречаюсь, я с Онегиным общаюсь, - Вы знаете, я с Вами записал пластинку, и я такие какие-то новые ощущения в партии у меня появились. Я так хотел бы спеть на сцене, я уже несколько лет не пою, - Ему 63 года было, - ну вот давайте споем вместе спектакль». Я говорю: «Да я же не знаю партии, все», «Да Вы выучите, Вам это легко будет, все будет просто». Короче говоря, я для него эту выучила партию, и мы с ним спели. Я счастлива, это были самые счастливые воспоминания моей жизни, что я спела с ним несколько спектаклей «Травиаты». Ну а потом он перестал петь, и мне как-то партнера не было хорошего, не хотела, в репертуар, мне говорили: «Галина Павловна, спойте «Травиату»», «Да нет, я себя плохо чувствую», знаете, я не хотела, просто не хотела. Потом сказала: «Вы знаете, что я не могу и я не хочу петь, потому что у меня нет, я хочу платье другое на третий акт, на балу там когда деньги он ей бросает, да». «Да почему, Вы сделайте себе платье новое, потом мы Вам сошьем новое платье». Я говорю: «Я хочу красное». «Ну так сделаем Вам красное, -Рындин был художник, - Галочка, мы сделаем Вам красное платье». Я говорю: «А там Флора в красном выходит». «Так Флора выйдет в синем, ей сошьем синее». Я говорю: «Но там мебель красная, бархатом обита», «А мы сделаем фиолетовую», все, они мне сшили красное платье, они перекрасили всю мебель, переделали, обили другим материалом, эту самую Флору в синее платье обрядили, сшили новое, и все, понимаете. Вот такое отношение, конечно, забыть нельзя. Я вам могу сказать, я пела во всех театрах мира, ни один театр ни для одной примадонны этого бы не сделал никогда в жизни, а в Большом театре это делали. Ну вот, поэтому я благодарна этому театру и этой счастливой своей карьере там.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Студенты спрашивают, Галина Павловна: «Религиозны ли Вы?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – И следующий вопрос о другом, но тоже, как мне кажется, о важном: «Галина Павловна, а как же быть, как добиться успеха в этом купленном кем-то мире?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Так, если мы возьмем сразу с высокой, высокого класса, да, артист, ну не артист, молодой человек, вот у него есть все данные, певец, в данном случае, о певце, и певцу, кстати, проще делать карьеру, чем кому бы то ни было другому, чем драматическому, допустим, артисту, там не так быстро его распознаешь, а голос, вы сразу слышите, чего он может, чего не может. Если у него все данные есть, это прежде всего голос, музыкальность, внешность, то забить его невозможно, заткнуть так, чтобы никто не слышал, невозможно. Я всегда говорю: выходи на улицу, открой рот и пой, кто-нибудь услышит, услышат, если такой замечательный у тебя голос. А середняку, вот середняк, вот этому труднее, конечно, середняк, но их большинство, и они пробиваются, кто как может, как говорится. Вот сейчас это модно спонсорство какое-то чего-то, вот видите на телевидении, кто-то купит там место, вот толкает всякую бездарность туда, занимают время, слушать невозможно, то есть кошмар какой-то, тихий ужас, ну вот. Но середняку, конечно, труднее, у каждого свои пути, у каждого записан свой номер телефона, куда звонить, кому чего, я этого не знаю, я этого не знаю, как это делается. Я всегда говорю, меня всегда спрашивают, певец: «Галина Павловна, как делать карьеру?», я говорю: «Самое трудное получить место, вот место, где ты могла выйти, встать и увидеть публику перед собой, но если ты это получила, выходи на сцену и будь лучше всех, вот и все, больше ничего не поможет».

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – То есть все просто: выходите на сцену и будьте лучше всех. Уважаемая Галина Павловна, по Вашему мнению, с талантливого человека спрос больше или же ему многое можно прощать?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Нет, конечно, больше, безусловно, обязательно с него надо очень много спрашивать, очень.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Галина Павловна, есть ли что-либо в жизни, чего Вам не хватает?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Чего мне не хватает? Не знаю, не хочу даже об этом думать, я довольствуюсь тем, что я имею, а больше мне ничего не надо, чтобы все были здоровы и никто не болел, больше мне ничего не нужно.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Монсерат Кабалье спела с Фреди Мэркури, а Вы не хотели бы спеть с кем-нибудь из современных звезд?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Нет.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Как Вы относитесь к компьютерной музыке?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Никак, не знаю, что это такое. Я вообще не знаю, что такое компьютер, извините, я совершенно бездарна в технике, это что-то феноменальное. Вот если я, я вам скажу, я до сих пор не знаю, как поставить эту самую видеокассету или пластинку с этими кнопками. Мне нужна одна кнопка, и то умудрюсь не так нажать. Если две, я нажму обязательно другую, чем нужно. Это катастрофа полная.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, у нас есть компьютеры в Университете, я Вам покажу.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ой, бесполезно, что Вы. Я переломала всю аппаратуру в доме, я уже не подхожу ни к чему.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Ваше отношение к музыкальным конкурсам.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Музыкальные конкурсы, можно разделить эти конкурсы на конкурсы инструменталистов, пианистов и конкурсы певцов, это абсолютно разные вещи и разные задачи. Вот в старые времена, когда нельзя было ездить, отсюда не выпускали артистов за границу и было трудно как-то, всем же хотелось, чего там говорить, я, кстати, ни в одном конкурсе не участвовала. Единственный конкурс, это был Большой театр, больше никогда в жизни ни в одном конкурсе не пела и считаю, что это. Если ты получил место в театре, куда еще, какой конкурс. Но, в Большом театре, я помню Большой театр, объявляют конкурс или Чайковского, значит, там обойма идет: Атлантов поет, Синявская, Мазурок, Образцова, еще там кто-то, ну ясно, что если они поют первый репертуар в Большом театре, я говорю: «Вы что делаете? В Большом театре, что может быть выше, чем петь первый репертуар в Большом театре?», и она идет у студентов отбирать премию первую. Это, я бы запретила категорически артистам, поющим в театрах, ездить на конкурс. Они отбирают места и хлеб отбивают у молодых студентов, с которыми они соревнуются.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Где в настоящее время Вы проводите больше времени: в России или за рубежом?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Все-таки я живу в Париже, там квартира у меня, и одна дочь живет там с четырьмя детьми, в Париже живет, а другая дочь живет в Америке, в Нью-Йорке. Ну, может быть, пополам получается, скорее всего, может быть так. Я приезжаю сюда, потом в Москве у меня квартира и вот здесь дом, и в Париже, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. Что Вы любите больше – получать или дарить подарки?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Ну, подарки получать всегда приятно, но я не скажу, что это доставляет мне огромную вот такую радость получать. Конечно, когда мне дарит муж на день рождения, день свадьбы, вот это, ясно, что он мне это дарит все, да, я, конечно, счастлива, безусловно, да, но дарить – это прекрасно, видеть в глазах человека, что ты сделал ему приятное – хорошо. Но, конечно, самой тоже хорошо получать.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, ну про грубость и про то, что она неприемлема, мы с Вами уже говорили, но вот еще записка: «Что бы Вы не смогли никогда простить?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Предательства, измену могу простить, предательство – никогда, это, мне кажется, простить невозможно, это самое страшное, что может быть в жизни. Ну вот, наблюдая многие браки, все это, уже жизнь, довольно прожито много лет, когда ситуации какие-то бывают, что-то происходит там, в браке что-то случилось, но предательство, когда вдруг ты можешь понять, что ты прожил с человеком совсем не с тем, это же не он или это не она, это оказывается совершенно другой, это, может быть, даже пережить нельзя, я так думаю.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, наверняка Вы попадали в трудные ситуации. Что Вам помогало с достоинством выйти из них?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – О, я бы не сказала, что …… уступить, нет, нет, с достоинством выйти, сказать в лицо всю правду, абсолютно все, что я думаю на этот счет, обязательно…

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – …по большому счету, по большому счету такому, что вот действительно я что-то такое сделала ужасное, ну, есть какие-то вещи, кого-то, может, и обидела, я бываю резкой иногда, я бываю резкой …………, да, я бываю резкой, может быть. Раньше чаще, могла быть даже грубой, сейчас уже более сдержанной стала. Вот вы знаете, может, от того, что я при живых родителях сиротой росла, в общем-то, бабушка меня с 6 недель взяла от матери, мать меня с отцом выбросили к ней туда, к дедке с бабкой и все, с 6 недель. И я же росла без родителей, ну вот, может быть, это, не знаю, как-то так, да.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Спасибо. На каком, я просто почувствовал, что я прервал аплодисменты, на каком языке вы писали свою книгу?

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – На русском, естественно, я и писать до сих пор ни на каком не умею языке, только по-русски, и не могла наговаривать, кстати, тоже, потому что я писала рукой, у меня до сих пор локоть болит, вот. И я пыталась говорить, как он называется, диктофон, да, диктофон, пыталась, чтобы потом отдать, чтобы сразу перепечатали на машинке – ничего не получилось, потому что для того, чтобы говорить, собеседник должен быть, что это, вот так я бы села одна и чего-то такое сама с собой чего-то такое делаю, ничего не было, только рукой писала. У меня эта рукопись моя так интересно выглядит, кстати, у меня купил ее один в Швейцарии, в свой архив он купил, у него фонд, у него Стравинский, Равель у него, масса, он богатый очень человек и вот у него фонд, где он хранит, и он у меня купил эту рукопись. Интересно, я же никогда не писала, я писаем-то не писала, не то, что книг писать, ну и вот, и есть страницы прямо, целый лист там такими буквами вот так вот написан, а есть так помельче, прямо строчками, совершенно разные, знаете. Это потом, когда я уже смотрела, уже когда перепечатана была на машинке, там приходила печатать, Боже мой, как, это же отображение состояния человека, как он пишет, в каком он, более спокойный или когда он прямо там буквально на одной странице буквально там 5 слов вот так вот что-то такое. Я, конечно, там и поплакала, когда писала, как следует, джин-тоник попила, одна сидела в Париже, закрывшись со всех сторон и ходила как, много пережила, когда писала книгу.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, но Вы позднее говорили, что если бы знали, что книга будет издана в России, то писали бы ее по-другому.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Наверное, я бы не, вы знаете, что по-другому бы написала, я бы написала, каких-то вещей, то, что приходилось объяснять что-то такое, то, что нашим понятно и так, да, нашим читателям, пришлось бы какие-то вещи, подробности убрать вот в этом смысле слова. И, может быть, прибавила бы чего-то еще, я же не все написала, естественно, далеко не все, потому что если бы я написала все, то поверить было бы уже западному читателю в такие вещи уже невозможно, потому что есть такие еще ситуации, которые остались за книгой. Но, может, когда-нибудь напишу.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, ну вот один из, в общем, традиционных для таких наших встреч вопросов: «Были ли в Вашей жизни какие-то курьезные ситуации, где Ваши уникальные возможности как певицы помогли бы Вам?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Курьезные ситуации, я вам скажу, они не то что помогли как певице мне и еще чего-нибудь, но такой нюанс. Допустим, я пела в Вене спектакль, это была «Тоска», это был 73 год, еще я из Москвы ездила, Доминго пел Каварадосси и Паскалис спел, греческий певец пел Скарпья. И во втором акте, я не обратила внимания, что там стоял письменный стол и вот такой канделябр здоровый, свечи большие и живой огонь, живой огонь. А у меня мизансцена, когда я перед тем, как я Скарпья убиваю, я стояла вот так у письменного стола, и когда я его ножом убила, я вот так откинулась назад вот так вот, и у меня огромный шиньон нейлоновый, нейлоновый шиньон вот такой черный такой большой притянуло к огню. Ха-ха, это не смешно, я загорелась, я ничего не поняла, а вот в ажиотаже, это же безумно темпераментная такая сцена сумасшедшая, я откинулась и прямо он упал, я побежала, значит, …………, «Сдохни, сдохни», я с этим, с ножом, вокруг него бегаю, и вдруг я слышу так вот, как фейерверк, знаете, треск вот этот. Да, смеетесь, девочки, миленькие, и вдруг я слышу – зал: «А-а-а!», оттуда, из зала, это моя приятельница заорала, потому что я остановилась, и все газеты писала, что я встала и волосы жаром, они поднялись наверх, как факел, как факел. А я ничего не соображаю, я только вижу какой-то свет, яркий свет, этот Паскалис лежит, и вдруг он на меня, он вскакивает с пола, да, вскакивает, да, вскакивает с пола, говорит «Feuer, Feuer!», он мне кричит: «Огонь!», хватает меня за руку и вот так об пол. Я, смешно, вот вам, пожалуйста, да, смешно, меня спасло от смерти то, что на мне было не нейлоновое платье, а из нашего родимого отечественного туфельного атласа, вот у меня платье, кстати, в Петербурге здесь оно, это платье, мое знаменитое платье, вот. Он меня бросил на пол, я только чувствую, что он заорал: «Feuer!» он вскочил, я же на полу, я инстинктивно, совершенно не понимая еще, что происходит, я схватилась за голову и я подумала, что у меня горит все вообще. Я в ковер закрыла вот так и выдрала себе шиньон, он же у меня прикреплен был вот здесь вот шпильками очень сильно, как гвоздями забит, чтобы он не упал, я его выдрала со своими волосами, у меня обгорели ногти все, ногти были все сожженные. И тут дали занавес, еще не кончился акт, дали занавес, публика там орала, кричала, что там сгорела певица. Я, ну что смешного, я же горела на глазах у публики, это в самом деле, господа, это не смешно, я вскочила, со всех кулис ко мне бегут директор, там, все: как она, что, «Дайте мне шиньон, - я только кричала, - дайте мне шиньон! - Я вижу, что занавес закрылся, я не кончила сцену. –Дайте мне шиньон!». Меня повели в артистическую под руки, а у меня шок был, конечно, был шок, безусловно, я ничего не поняла, это я утром поняла, что со мной было, я говорю ….., он говорит: «Вы что, будете петь?», я говорю: «Конечно, конечно, - я говорю, - скорей, скорей». Нацепили мне шиньон, замотали мне эти руки, нет, руки в антракте замотали, значит, я выскочила, встала в эту позу опять так же, открыли опять занавес, публика орала, как: «А-а-а!», я могла вообще не петь уже до конца спектакля. Я убила его второй раз, второй раз я его убила, закрыли занавес, а третий акт, Доминго, в антракте мне завязали руки, все забинтовали мне, пел «……….», «О сладкие руки, о руки милые», значит, он мне поет и плачет. Он молодой был совсем, сколько ему, лет 40 тогда было, только начинал, 39 с чем-то лет ему было, он только первые годы начинал петь, и он руки мои держит и плакал, настоящими слезами плакал. Но вот такая была история, я допела спектакль, допела, да. Вот так, милые мои, да. Это вот такие: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», вот это тот случай, вот так вот вошла. Они были уверены, уже побежали за певицей, кого там на замене брать, я говорю: «Я сама буду петь», сама спела.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Галина Павловна, ну вот Вы рассказали такую историю, я бы не сказал бы, что смешная, я теперь задумался, прежде чем прочитать следующую записку. Тут студенты всегда, вот в таких программах, они пытаются шутить по поводу ректора. И вот они пишут: «Уважаемая Галина Павловна, мог ли быть оперным певцом наш ректор?».

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Да, тенором лирическим.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Одно расстройство – у меня слуха нет, Галина Павловна, а так все ничего.

ВИШНЕВСКАЯ Г.П. – Это уже Ваша беда.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – Конечно, беда, я бы иначе разве работал бы ректором.