Приемная комиссия: 8 (800) 333-52-02 (Звонок бесплатный)
Получите персонального консультанта
Приемная комиссия:
8 (800) 333 52 02 (Звонок бесплатный)
Справочная Университета:
8 (812) 269-57-58
Приемная комиссия: 8 (800) 333-52-02 (Звонок бесплатный)
Подать документы
Приемная комиссия:
8 (800) 333 52 02 (Звонок бесплатный)
Справочная Университета:
8 (812) 269-57-58
Приемная комиссия: 8 (800) 333-52-02 (Звонок бесплатный)

13 октября. Ректор Александр Запесоцкий отвечает на вопрос студентки 2<sup>го</sup> курса Алины Васильевой – о коррупции.

Вопрос был задан в рамках традиционной встречи ректора со студентами вуза. И ответ показался студенческой редакции сайта настолько интересным, что публикуется с согласия Александра Сергеевича и после проведенной им редакции и доработки стенограммы устной речи.

ВОПРОС,
заданный ректору А.С.Запесоцкому на встрече со студентами
11 октября 2017 года, ТКЗ

ВАСИЛЬЕВА А. – Здравствуйте. Алина Васильева, 2 курс, факультет конфликтологии. Александр Сергеевич, как Вам удалось создать столь уникальный университет в непростое для нашей страны время? Во многих учебных заведениях встречается очень много коррупции. Что помимо Ваших внутренних моральных убеждений и ориентиров сформировало такой дружный и честный коллектив в нашем Университете? Спасибо.

ЗАПЕСОЦКИЙ А.С. – В нашем вузе есть то, чего нет у российского государства. Моральные убеждения оформлены в идеологию, которая является руководством к повседневной работе и поддерживается административными мерами. А если нужно – и правовыми. Но это – крайний случай. И правовые меры в России практически не работают должным образом.

В государстве (и, следовательно, во многих других вузах, о чем Вы говорите), официальной идеологии нет. А неофициальная есть. В разных слоях общества – разная. Чиновничество, административный аппарат пронизаны идеологией стяжательства, обогащения любой ценой. И это в начале 90х проникло в отечественную высшую школу, повлияло на нее. Мы такого не допустили.

Мы здесь не руководствуемся идеологией, которая господствует в нашем обществе. У нас другая идеология, другие цели, приоритеты. На этой основе выстроены и согласованы между собой все стороны административной политики вуза.

Меня часто спрашивают: «Почему у вас не как у многих других?». Ведь некоторым вузам огромные деньги отваливают, а там все равно безобразие. И видно невооруженным глазом, что всё не так, как у нас. Вот идешь по коридору в другом вузе – отремонтировано, там выделили госбюджетные деньги, в вузе «лепота». А студенты идут в грязной обуви, в шапках-ушанках по учебным корпусам, по коридорам. Такое впечатление, что они на вокзале. Думаешь – Боже мой, как же так! У нас люди ведут себя иначе…

А ведут себя иначе потому, что все сферы нашей совместной деятельности пронизывает единая административная политика, основанная на твердых принципах. А твердые принципы связаны между собой идеологией в единую систему. Как только в нашей управленческой деятельности возникает какой-то конкретный вопрос, требующий раздумий, мы его возможные решения связываем с принципами, с идеологией.

Если это не делать – всё развалится. Вот пример: звонит мне большой начальник и просит решить какой-то вопрос для его ребенка «по блату», «в виде исключения».

Пойти ему навстречу мне (ректору) очень выгодно (в интересах Университета!). Потом в нужный момент и я его о чем-то смогу попросить. Заметьте, не для себя, для дела. Но я эту выгоду сознательно игнорирую. На такие сделки не иду.

Что он от меня хочет? Допустим, исправить своему отпрыску двойку на тройку. «Плёвое» ведь дело – позвонить в деканат и дать команду? – Но после этого другим сотрудникам захочется поступать так же. И требовать от подчиненных исправлять двойки студентов на тройки по иным основаниям. Приговаривая при этом: «Ректор приказал». Так и развивается коррупция.

Если мы позволим рабочему выносить с работы винтики и болтики, преподаватели начнут выносить из вуза бумагу и скрепки. А потом и исправлять двойки на тройки по корыстным мотивам. Подобное допускать нельзя. Это к вопросу о конкретных управленческих решениях, основанных на принципах.

Теперь о том, как подобные вещи увязываются в систему работы. Если тот, кто руководит дорожными автоинспекторами, будет каждый день требовать от них работать над культурой поведения водителей, смертей на дорогах станет намного меньше. А если он спустит вниз, рядовым план по поборам, автомобильная аварийность возрастет. Разные вроде бы вещи (коррупция и аварийность) взаимосвязаны.

Мы занимаемся тем, чтобы студенты не ходили по вузу в шапках и прилично выглядели. Чтобы тянулись к культуре. И чтобы честно получали оценки. Это системная технология административной работы, в основе которой – конкретные принципы, связанные между собой единой идеологией.

Теперь о том, откуда выросла наша идеология. Она – из Советского Союза конца 80х годов.

25 лет назад, когда происходил слом Советского Союза, мы не впустили безобразия в Университет. Меня тогда назначили ректором. У меня лично была внутренняя установка, соответствующая надеждам нашего народа, наших людей. Я был таким, как громадное большинство населения. Когда ломали Советский Союз, люди не понимали, что будет завтра. Не могли себе представить, иначе бы не позволили начальству, псевдодемократам это все со страной сделать.

Люди хотели настоящей демократизации общественной жизни и хотели лучше жить. При социализме была уравниловка. Была высокая социальная защищенность: образование бесплатное, медицина бесплатная, жилье почти бесплатное, коммунальные услуги почти бесплатные, но жили мы все равно бедно. Много тратило государство на оборону, было плохо с продуктами... Хотели жить лучше. Но почти все не хотели воровать. Понимаете, не было в обществе идеи что-то украсть, стащить, «распилить», дать взятку чиновникам.

Сейчас меня при наших опросах поражают две вещи: свыше 60% россиян считают нормальным ругаться матом и свыше 60% россиян считают нормальным давать взятки. В годы моей юности и даже еще в начале моей молодости и то, и другое (а это взаимосвязанные вещи) было совершенно немыслимо.

Я вырос в провинции, учился в хорошей школе, у нас в школе вообще матом никто не ругался. Это было невозможно. Там были дети из семей учителей, врачей, инженеров, научных работников. Никто не ругался матом. Я в Курске вырос. Приехал сюда, поступил в университет. В сентябре нас послали в Ленобласть собирать капусту. В Ленобласти населения было мало, а урожаи были хорошие. Помню мое большое потрясение: мы жили в бараке, мальчишки, человек 20 в одной комнате. И вдруг кто-то ругается матом. Я просто ушам своим не поверил. Понимаете, я приехал в Ленинград, поступил в такой вуз, Ленинград – такой светлый город. И вдруг – жуткая дикость! Я был потрясен!

И второе: практически не брали, не давали взяток. В Ленинграде этого не было. Как-то (я работал в обкоме комсомола) ко мне приходит газетный критик и говорит: «Кому бы в обкоме партии дать взятку? Меня перестали печатать в газете, а хочу, чтобы меня продолжали печатать». Я на него посмотрел как на сумасшедшего. В Ленинграде чиновники не брали взятки. Не было принято.

Такая у меня была юность в этом городе. Я учился в институте – и там не брали взятки. Мы поступали без взяток, без блата. Потом, когда я уже работал, стал много зарабатывать, купил машину, ездил по городу. И если что-то нарушал, автоинспекторы редко вымогали деньги. Это вообще сейчас кажется невероятным: вежливо со мной поговорят, видят, что я вежливо отвечаю. Извинился. Говорят: «Мы ограничимся предупреждением, езжайте, пожалуйста, и не нарушайте».

Когда Путин переехал в Москву (это было во второй половине 90-х, тогда Собчак проиграл выборы), у нас среди начальства ходила его реплика: «По сравнению с тем, что происходит в Москве, у нас в Ленинграде вообще все кристально честные люди».

Чего мы хотели, когда распадался Советский Союз? – Чтобы нам дали возможность честно зарабатывать, чтобы мы жили лучше. Вот с этим настроением я и стал ректором. Это настроение до сих пор сохранил. Не хочу менять. Так воспитан. Мне не понятно, почему надо стать богатым нечестным путем. Если ты умный, талантливый, образованный, заработай себе достойно. И мы стали доказывать самим себе, что вуз может себе на зарплату достойно заработать.

Вложили в 90-е годы в материальную базу нашего вуза 30 миллионов долларов самими заработанных средств. Это были огромные деньги. В начале 90-х зарплата профессора была 20 долларов в месяц. В начале 90-х годовая стоимость учебы здесь была 70 $. Мы могли юридически безупречно пустить нами самими заработанные 30 миллионов на свои зарплаты, накупить себе заводов, домов, пароходов. Но хотелось сделать достойный вуз.

Мы выросли из советского времени и не хочется своим принципам изменять, потому что ценой измены стала бы плата за потерю человеческого достоинства. Так ты живешь достойно и, в общем, неплохо живешь. Мы так и будем жить дальше.

Более того, мне очень хочется, чтобы наши студенты вот эту линию продолжали. В чем одна из идей работы нашего Университета? – Чтобы человек, который его закончил, мог достойно заработать на жизнь себе, своим детям. Чтобы дети не думали, что папа и мама приворовывают. Дети наших выпускников должны знать, что родители – квалифицированные люди, востребованные специалисты, хорошо зарабатывают. И, что очень важно, зарабатывают честно.

Вот я вам всего этого пожелаю. Спасибо, всего доброго.

Дата публикации новости: . Автор: