28-29 ноября 2008 г. в Санкт-Петербурге прошла Международная научно-практическая конференция «Город как явление социокультурной и экономико-правовой реальности».
Инициатором и организатором конференции выступил юридический факультет Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов. В работе конференции приняли участие ученые, юристы, экономисты, культурологи, философы, представлявшие три государства (Россию, Украину, Белоруссию), более 20 городов и более 30 вузов.
Первоначально организаторы планировали обсудить феномен города, преимущественно, в рамках юриспруденции. Однако после того как тематика конференции была вынесена «на суд» широкой научной общественности оказалось, что проблемы, в той или иной степени связанные с организацией и функционированием города, городского права, городской культуры, волнуют не только юристов, но и экономистов, историков, культурологов, философов. Поэтому из сугубо юридической, конференция приобрела статус междисциплинарной, что позволило рассматривать выносимые на обсуждение вопросы в различных смысловых контекстах и существенным образом расширило предметное поле научного общения.
Разнообразие заявленных тем докладов и выступлений являлось наглядным свидетельством многоаспектности проблемного поля конференции и предопределило живой дискуссионный диалог участников. Доклады и выступления участников были объединены в четыре тематических блока: «Феноменология города»; «Генезис культуры города и городского права»; «Город и личность»; «Культура Санкт-Петербурга». Такой подход, несмотря на определенную условность, позволил объединить представителей различных научных направлений и придать обсуждению целенаправленный характер. По сути своей Конференция стала своего рода «мозговым штурмом», обозначившим круг проблем, нуждающихся в специализированном углубленном исследовании, а также ученых, способных в рамках комплексного научного проекта решать совместные задачи.
С приветствием к участникам конференции обратилась Первый проректор Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов Пасешникова Л.А. В своем выступлении она отметила позитивный характер самого факта проведения конференции и подчеркнула, что проблемы, связанные с пониманием города в качестве особой социокультурной и экономико-правовой среды приобретают особую значимость в условиях дальнейшей разработки концепции культуроцентризма, рассматриваемой в качестве идейно-теоретического основания организации и деятельности Университета.
Профессор Ромашов Р.А. (СПб Гуманитарный университет профсоюзов) начал свое выступление с анализа основных подходов, сложившихся в юридической науке по поводу понимания феномена город. Отметив, что вплоть до настоящего времени не существует однозначного ответа на вопрос, что же такое город и какое место он занимает в социально-политической системе, докладчик предложил собственную дефиницию, в соответствие с которой горо¬дом может считаться обособленная организация публичной власти, обладающая легальным правом нормотворческой и управленческой деятельности в пределах собственной юрисдикции, определенная административной границей поселения.
Генезис города связан в первую очередь с изменением его функционального предназначения. Если первоначально основными функциями города являлись военная (город – крепость: укрепленное место, предназначенное для укрытия от внешней агрессии, расположения арсенала и гарнизона) и политическая (город как резиденция князя - стольный град, либо как самостоятельный субъект политической власти - античные полисы, средневековые «вольные города»), то с течением времени все большее значение приобретают экономическая (город – рынок, объединение цехов, мануфактур, фабрик, заводов) и социально-правовая (город как организация представителей самостоятельного социального сословия – горожан, а также сфера локального правового регулирования – городского права) функции.
На ранних стадиях генезиса российского государства город выступает в качестве ядра национальной культуры и, по сути, отождествляется с государством (Киевская Русь, Московское царство). При этом внешнее окружение, представленное «чужими» культурами, воспринимается в качестве враждебного, не заслуживающего уважения и понимания. Эпоха петровских реформ обусловила качественное изменение восприятия мира и места в этом мире России. Провозглашение Петра Великого Императором Всероссийским и закрепление за Россией правового статуса Империи имело своей основной целью легализацию процесса «вхождения» российского государства в число европейских государств, культуры которых отныне признавались в качестве «равных» по своему социальному значению национальной культуре России.
На смену моноцентричной парадигме восприятия картины мирового устройства пришла полицентричная парадигма, смысл которой сводился к многомерности мироустройства и необходимости ведения диалога между различными в своих характеристиках культурами и цивилизациями. При этом перенос столицы из Москвы в Санкт-Петербург кроме политического имел и социокультурное значение. На смену Москве как «богоизбранному третьему Риму» приходит столица европейского уровня, создаваемая по образу и подобию европейских городов. В докладе профессора Таболина В.В. (Московская академия предпринимательства при Правительстве Москвы) было уделено внимание анализу проблемных вопросов, касающихся структуризации и «иерархизации» системы источников городского права. Массив городского права выступающий предложил рассматривать как комплексный институт муниципального права, регулирующий правовые отношения в границах города, в целях создания условий для его устойчивого развития на принципах самостоятельности и ответственности населения (горожан).
По мнению докладчика отношения, которые регулируются городским правом, имеют свою специфику. Во-первых, эти отношения имеют локально территориальный характер. Во-вторых, они отличаются комплексной природой, поскольку связаны с реализацией задач и функций городского управления и самоуправления. В-третьих, одним из субъектов этих правоотношений является население города, представленное органами городского самоуправления или государственными органами (городская дума, правительство города и т.д.). И, в-четвертых, что наиболее важно, – все ускоряющийся глобальный процесс урбанизации не может и не должен быть стихийным явлением, последствия которого будут неуправляемыми и все более антагонистичны к социуму.
Доклад профессора Большакова А.С. (СПб Гуманитарный университет профсоюзов) был посвящен характеристике средств и технологий измерения и оценки конфликтности современных мегаполисов. В качестве наиболее значимых факторов, определяющих конфликтность социальной среды города, были выделены 10 переменных: исторический потенциал города (длительность истории города, исторические традиции, историческая память, историческая преемственность, исторические доминанты, историческая конфликтность города); социальный потенциал (в какой мере город способен разрешать социальные проблемы и конфликты); социально-коммуникативный и социально-психологический потенциал (в какой мере город способен разрешать социально-коммуникативные и социально-психологические проблемы и конфликты); системно-правовой потенциал (в какой мере город способен разрешать системно-правовые проблемы и конфликты); культурный потенциал (в какой мере город способен разрешать культурные проблемы и конфликты); этический потенциал (в какой мере город способен разрешать этические проблемы и конфликты); экологический потенциал (в какой мере город способен разрешать экологические проблемы и конфликты); социально-экономический потенциал (в какой мере город способен разрешать экономические проблемы и конфликты); урбанистический потенциал (в какой мере город способен разрешать урбанистические проблемы и конфликты); сакральный метафизический потенциал (в какой мере город сохранил свою духовную, феноменологическую, мифологическую, символическую сущность, в какой мере город способен разрешать духовные и религиозные проблемы и конфликты). Было отмечено, что значимость каждой переменной целесообразно определять в аспекте личностного (социального) восприятия ценностей для различных цивилизационных групп и анклавов.
Доцент Ткаченко А.В. (Киевский международный университет) предложил рассматривать городскую культуру в контексте теоретической метафоры «плавильного котла», указывающей на город как на особое социальное и смысловое пространство, где «бытийность» человека предполагает соучастие в чем-то надличностном, общем. Это общее является проявление тоталитарного «города - МЫ», оно постулируется негативно по отношению к человеку, если угодно, оно требует от человека отчуждения (от языка, культуры, обычаев и т.д.). Оно стремится стать универсальным, и эта универсальность достигается лишь путем устранения различий. Общее является приоритетным, более ценным, нежели различия, которые поэтому и нужно расплавить.
Доцент Кайсарова Ж.Е. (Казанский государственный технологический университет) посвятила свое выступление проблеме включенности современного урбанизированного пространства в известные типологии городов и охарактеризовала «городскую теорию» Льюиса Мамфорда. Современный «урбанизм повседневности» использует в качестве средств «улавливания текущих процессов города» три основные метафоры: транзитивности; многообразия ритмов; отпечатков следов. Именно эти метафоры являются одними из основных характеристик города у Льюиса Мамфорда. Однако самой важной чертой благоприятного функционирования города он считает наличие интеграции. Эта интеграция может быть обеспечена разнообразными факторами – потребностью в коллективной жизни, в коммуникации, стремлением к порядку, к дому и т.д. Мамфорд видел признаки начала дезинтеграции западных городов еще в ХIХ веке, когда центром городского притяжения стали «торговые улицы», а не духовные центры, как это было прежде. Очевидно, что потеря пространственных границ современным городом не столь ощутима, как утрата духовного ядра. Мамфорд указывал, что пространственные границы городов часто были относительны, что создавало дополнительные условия успешной интеграции и взаимопроникновению культур.
В докладе, подготовленном доцентами Крицкой С. Ю. (СПб государственный университет экономики и финансов) и Березкиным А.В. (СПб государственный университет) отмечалось, что ученый обязан учитывать и историко-этимологический анализ термина, и современное словоупотребление и фразеологию. Однако зачастую псевдонаучная терминология часто выполняет чисто декоративную функцию при весьма скромном содержании понятия. Так, в последнее время все чаще термин общество вытесняется словом социум, якобы происходящим от латинского socium, которое определяется как «община». Но это – ошибочное мнение. Латинское socius имеет значения «союзническое, свойское, партнерское, соседское», т.е. «чужое, которое может быть связано с моим», но не «общее, совместное», как определяют слово многие русские словарные статьи. Объединение социев-соседей (или соседство) могло называться у римлян - societas, где сосед (socius) перед другим соседом имеет одинаковый объем прав и обязанностей, т. е. правоспособность - они все свободны, независимы и равны перед законом. Что же касается слова «общество», то его появление в церковнославянском языке, где данное слово является калькированным переводом греч. κοινωνία «сообщество». От прилагательного κοινός «общий» образовано существительное τὸ κοινόν со значениями «община», «общественные власти», «государство», «общественная или государственная казна», а также и другой дериват – прилагательное κοινωνικός «участвующий в общих делах», именно от которого и было образовано существительное κοινωνία, имевшее первоначально значение юридического термина «совместность» и только позднее в Новом Завете получившее значение «сообщество», «помощь», «сбор денежных средств для нужд христианской общины». Вот это значение и было переведено на русский язык как «общество».
Неформальное общение в условиях социально-правовой среды мегаполиса профессор Тарасов А.А. (Самарский государственный университет) предложил рассматривать в качестве значимого фактора, влияющего на юридическую практику правоприменительной деятельности. В условиях современного города формируются устойчивые социальные связи, обусловливающие, в том числе, коррупционные отношения, возникающие на основе так называемых «дружеских» контактов между чиновниками и лицами, заинтересованными в получении соответствующих услуг. Эффективное противодействие коррупции, по мнению А.А. Тарасова, возможно только в том случае, если антикоррупционная деятельность будет носить системный характер и включать комплекс мероприятий, подчиненных единой целевой установке – снижению «степени зависимости» государства и общества от рынка коррупционных услуг и как следствие повышению «антикоррупционного иммунитета» как у рядовых граждан, так и у представителей государственного аппарата.
Лейтмотивом доклада доцента Ветютнева Ю.Ю. (НИИ современного права Волгоградской академии государственной службы) звучала идея о взаимосвязи городской стены (как установленной границы), определяющей масштабы «мира города» и юрисдикционную сферу городского права, с юридической формой, закрепляющей на законодательном уровне общезначимые и общеобязательные правила поведения.
Применительно к культуре Запада именно принцип введения точных границ дозволенного и недопустимого со временем привел к необходимости перехода от обычного (устного) права к письменным формам, в качестве которых изначально выступали хартии, выдаваемые городам их покровителями-феодалами. В отечественной политико-правовой традиции идея границы (предела) отнюдь не обладает таким повышенным значением как на Западе, более того, она практически не оформлена. Острой необходимости отгораживаться стеной от внешней среды у русской общины не было, а значит, фактически отсутствовала и потребность в фиксированных письменных правилах. Отсюда и свойственное российскому правосознанию недоверчивое, ироническое отношение к закону и одновременно сильная тяга к «живой справедливости».
Профессор Рогачевский А.Л. (СПб государственный инженерно-экономический университет) на обширном архивном материале проанализировал специфику правовых систем городов Ливонии. Для Ливонии было характерно господствующее положение завоевателей, прежде всего, немцев. История этих городов в своём роде уникальна. Возникнув в ходе немецкой колонизации народов Прибалтики, они представляли собой своего рода национальные анклавы. Немецкая община никогда не превышала 10% населения. Но она сумела стать доминирующим меньшинством и вплоть до начала XX в. удерживала в крае свои позиции. Местные города, основанные в XIII–XVII вв., во многом заимствовали право тех общин, откуда происходили колонисты – прежде всего Северной Германии, отчасти Швеции. Хотя городское население со временем всё более пополнялось представителями местных этносов (эстонцами, латышами, ливами), немецкое бюргерство находилось в привилегированном положении и ревниво его оберегало. Поэтому и городские правовые памятники, дошедшие до нас от XIII–XVIII вв., отразили в первую очередь немецкие правовые традиции. Проблему средневекового города продолжили в своем выступлении доценты Карчевская Н.И. и Семенова О.В. (СПб университет МВД РФ).
Отмечалось, что в Западной Европе именно города становятся основными институтами, где и проявляются все предпосылки формирования гражданского общества. Города оказали значительное воздействие на экономику средневекового общества, сыграли очень важную роль в его социально-политической и духовной жизни. В процессе развития городов, ремесленных и купеческих корпораций, борьбы городов с сеньорами и внутренних социальных конфликтов в городской среде в феодальной Европе складывалось особое средневековое сословие – горожане (бюргеры).
По мнению Рожен Ю.А. (СПб Гуманитарный университет профсоюзов) средневековое городское право является исторической предпосылкой современного европейского конституционализма. В содержании принципов современного европейского конституционализма прослеживается преемственность, так как черты конституционализма имеются уже в городском праве средневековой Европы (законодательное закрепление принципов суверенитета народа, гарантированности основных прав и свобод горожан, федерализма, принцип верховенства права). Доцент Корнеева Г.А. (Хакасский государственный университет) в рамках своего выступления акцентировала внимание на обстоятельствах участия городов в консолидации правомонархического движения в Сибири в начале ХХ в. В Сибири исключительную роль в процессе формирования таких ведущих монархических партий, как Союз русского народа (СРН) и Русский народный союз имени Михаила Архангел (СМА), сыграли крупные губернские города, которые одновременно являлись и епархиальными центрами. Не случайно активно поддерживали организационное оформление губернских отделов этих партий иерархи православной церкви. Представители сибирского духовенства с разрешения глав епархий зачастую выступали инициаторами образования и руководителями местных «союзнических» отделов. В этом плане именно губернские города, прежде всего как епархиальные центры Сибири, были призваны сыграть ведущую роль в консолидации монархического движения, утверждении основополагающих доктрин консервативной идеологии, этических, морально-нравственных ценностей, постулируемых русской православной церковью.
Выступление доцента Салохина Н.П. (Омский государственный университет) было посвящено рассмотрению линейных и нелинейных процессов в становлении городского самоуправления в посттоталитарной России. Отметив, что стремление посттоталитарной России стать эффективным элементом глобальных отношений требует не только изменения общегосударственной парадигмы управления, но и утверждения качественно иного содержания онтологии общества (что с необходимостью обосновывает приоритеты самоупорядочения, самоорганизации и саморазвития), выступающий сделал вывод о том, что наиболее активно ожидаемые перемены происходят в социуме больших городов, утверждающих самоуправление. Самоуправление трансформирует город в самоорганизующуюся и самоусложняющуюся систему. На место прежнего частичного индивида и упорядоченной структуры, утвержденной внешней детерминацией, приходит качественно иная организация социума, которая на условиях самоупорядочения и самоорганизации наиболее полно учитывает потребности социального развития.
Доцент Макаров А.И. (Волгоградский государственный университет) показал взаимосвязь между процессами возникновения античных полисов и трансформацией представлений о законе и справедливости в Древней Греции. «Очаговый характер» греческой культуры помешал сложиться на этой территории централизованному эллинскому государству, а это привело к появлению относительно децентрированной плюралистичной формы власти – демократии. Демократия порождает феномен демагогии. Демагогия, в её изначальном смысле, – это практика широкого использования риторических средств в политической борьбе. Политика приняла форму агона – состязания в красноречии, борьбе мнений, местом проведения которого была агора - место собраний, ставшее в последствии рыночной площадью. Изменение политических реалий влечёт за собой переструктурирование городских зон. Теперь зона торговли (рынок), ранее считавшаяся малопрестижной и даже сакрально нечистой (примером является отношение к базару в Египте и других древневосточных государствах), наделяется высоким уровнем престижа, что фиксируется перемещением её в центр города и перенесением на рыночную площадь важнейших административных зданий. В свою очередь закон в условиях полиса понимается не только как космическая сила, логика которой не доступна разуму, но и как логическая структура отношений между элементами реальности, доступная пониманию специально образованных людей – риторов и философов. Справедливость – это понятие, связывающее области права этики и религии. В градостроительной практике исчезает понятие «запретного города».
Древнегреческий полис рассматривала в своем выступлении и доцент Никитина И.П. (Уральская государственная юридическая академия), уделившая внимание институту проксении, являвшемуся одним из древнейших средств правовой защиты чужестранцев от дискриминации. Появилась проксения в VII – VI вв. до н.э. Значительное распространение получила она в V в. до н.э., после греко-персидских войн, когда связи между полисами стали более систематическими. Государство как бы заключало от своего лица (от лица всей гражданской общины) договор о гостеприимстве с одним из граждан какого-то часто посещаемого полиса. Через этого гражданина (проксена) государство и его граждане могли защищать здесь, в чужом городе, свои интересы – дипломатические, коммерческие, религиозные, бытовые. Взамен государство предоставляло проксену различные права и привилегии в своей стране. В отличие от частного гостеприимства, представлявшего собой просто дружеские связи между хозяином и его иностранным гостем, проксения оформлялась официально, публично-правовым актом – постановлением совета и народного собрания того полиса, интересы которого проксен должен был защищать. Декреты о проксении высекались на специальной стеле, выставлявшейся на всеобщее обозрение, и своим внешним видом и используемыми формулами весьма походили на межгосударственные договоры. Государство извещало при этом родной город проксена письмом или копией декрета, скрепленной своей печатью. Это свидетельствует о важности для государства устанавливаемых отношений и приближает проксенические акты к международным соглашениям.
Доцент Черниченко К.А. (Киевский международный университет) проблему взаимодействия города и государства рассмотрел на примере непростых отношений, складывающихся между КНР и Гонконгом. «Одно государство – две системы». Эта модель, которую в начале 1980-х годов предложил Ден Сяопин, сегодня как нельзя лучше характеризует взаимоотношения между Китаем и Гонконгом, существующие с 1 июля 1997 года после воссоединения этих территорий. Эта модель характеризует сосуществование в границах одного государства двух различных правовых систем: китайской (носящей характер континентальной) и правовой системы Гонконга, являющейся системой общего права и сформировавшейся в своем окончательном виде под влиянием Великобритании с 1842 по 1997 годы. Сосуществование таких различных правовых систем было определено, в первую очередь Объединенной Декларацией по вопросу Гонконга, подписанной 19 декабря 1984 года представителями правительства Китая и Великобритании, в которой и был на официальном уровне отражен принцип «одно государство – две системы», и действие которого, по крайней мере касательно систем «социализма» – «капитализма», распространяется до 2047 года.
Профессор Глухарева Л.И. (Российский государственный гуманитарный университет, г. Москва) обратилась в своем выступлении к «городу прав человека» как к концепции, основным смысловым предназначением которой является воспитание у горожан и городских властей взаимного чувства обладания правами человека как способа жить, выработки уверенности в том, что через обучение правам человека каждый сможет контролировать свою жизнь и обнаружит собственные силы, позволяющие воздействовать на будущее своего сообщества, его экономический и социальный прогресс.
Проблему взаимодействия города и личности продолжила в своем выступлении доцент Крупеня Е.М. (Московский государственный педагогический университет), полагающая, что конструируемое в традиции гуманистического правопонимания научное понятие «политико-правовая активность личности» может быть использовано для обобщения многовариантных актов (реактивных и вербальных) деятельности гражданина города, коррелирующих с правовыми нормами, регламентирующими его мобильность в сфере политической социальности и публично-правовых институтов общества (города), отличающихся инициативностью, солидарным отношением к ценностям права и прав человека.
Рассматривать город в качестве фактора становления гражданского общества предложил Шахов И.И. (СПб Гуманитарный университет профсоюзов). Гражданское общество эволюционировало исторически совместно с городом. Город, являясь центром развития экономики, функционирования развитого рынка, обладая широкими возможностями для развития ремесел, стал местом зарождения среднего класса граждан, являющегося социально-экономической основой гражданского общества. Кроме того, именно город функционирует по принципу четкого разграничения городских властей и городского населения, что позволяет обществу быть изначально гражданским, т.к. отделение от государственной власти является одним из признаков гражданского общества. Лейтмотивом ряда докладов и выступлений выступала тема городской культуры Санкт-Петербурга, представляющей уникальное явление российской и мировой культуры.
Профессор Морозова Е.Н. (Саратовский государственный университет) отметила, что особое место Петербурга в русской и мировой истории породило феномен петербургского мифа, ставшего фактом национальной культуры и являвшего собой «уникальное художественное, религиозное, этическое, поэтическое и политическое создание человеческого духа». В начале XX в. складывается новая концепция петербургского мифа, которая явилась порождением Серебряного века русской культуры. Новый петербургский миф – это «дитя» «смены вех», ибо в эту переломную эпоху, известную под названием «fin de siecle», субъективно ощущаемую, как «закат Европы», «сумерки и смерть богов», изменилась парадигма не только исторического, но и социокультурного развития. На рубеже XIX-XX вв. шли сложные модернизационные процессы, важнейшей составляющей которых являлась урбанизация. Изменялось городское пространство, его эстетическая среда. В наступлении буржуазной цивилизации, века машин новое поколение интеллигенции увидело угрозу человеческой индивидуальности, культуре, дегуманизации общества. Это явилось одной из причин появления модернистского мировоззрения и нового художественного языка со всем комплексом присущих ему характеристик. Представители творческой элиты создавали в общественном сознании новый образ города, характерной чертой которого стал мистицизм. Город и его душа становились непостижимыми, роковыми, исполненными мотивами городского волшебства. Петербургский миф вписывался в апокалипсические ожидания творческой элиты Серебряного века, в эпоху «конца света», исполненной «декоративности смерти». Пророчества о скорой гибели города усилились в постреволюционный период и накануне Первой мировой войны.
В докладе профессора Михайлова А.А. (СПб Гуманитарный университет профсоюзов) были проанализированы факторы, оказавшие наиболее существенное влияние на формирование образовательного пространства Санкт-Петербурга в начале XX века. Было отмечено, что социокультурное своеобразие образовательного пространства дореволюционного Петербурга определялось следующими факторами: разнообразный «образовательный заказ», выдвигавшийся представителями различных социальных групп и обусловивший создание множества типов учебных заведений, активное взаимодействие между ними, а также между школой и наукой; столичный статус города и связанная с ним «близость власти», широкие перспективы для карьеры; полиэтнический и поликонфессиональный состав населения; аккумулирование столицей передовых педагогических идей и педагогических кадров страны. Эти и некоторые другие факторы придавали петербургской школе особые черты, действительно превращая ее в уникальный культурный феномен.
В качественно ином ракурсе, а именно в качестве специфической социальной среды криминализации рабочего класса рассматривала Ленинград 30-х годов доцент Потемкина Е.В. (СПб государственный университет экономики и финансов). Отмечается, что в начале 1930-х гг. на промышленных предприятиях Ленинграда в связи с объективными обстоятельствами возникла нестабильная обстановка, что привело к росту числа преступлений в рабочей среде. Из справок, представлявшихся ОГПУ в партийные органы, видно, что рабочие были всерьез недовольны коллективизацией. Они связывали воедино все явления усиления эксплуатации трудящихся в городе и в деревне: снижение зарплаты, заключение новых коллективных договоров на менее выгодных условиях, обсчеты, штрафы за брак, насильственные методы коллективизации, недостаток товаров широкого потребления, нарушение методов торговли и ножницы цен. Государственные органы отслеживали изменения в характере преступных проявлений, но противопоставить росту преступности в 1930-е гг. могли только ужесточение репрессии и политизацию уголовных правонарушений.
В совместном докладе доцентов Индык А.Г. и Щепкина С.С. (СПб университет МВД РФ) был рассмотрен институт городовых и определено его место в правоохранительной системе Санкт-Петербурга. Отмечалось, что руководство органов внутренних дел города в своем стремлении возродить службу городовых в районе Невского проспекта исходило из того, что по исторически сложившейся традиции Невский проспект является местом, определяющим лицо Санкт-Петербурга. Обеспокоенность вызывала проблемы обеспечения общественного порядка, личной и имущественной безопасности жителей города, гостей и иностранных граждан. При создании службы городовых предусматривалось, что сотрудники должны быть ростом не менее 175 сантиметров, а их обмундирование включало фуражки красного цвета, что позволяло выделять городовых и делать их наиболее заметными, с тем, чтобы горожане и гости города могли отличать городового и при необходимости обращаться к нему за помощью. Однако жители Петербурга негативно отнеслись к этому нововведению. Городовых стали нелицеприятно называть «мухоморами» и со временем достаточно разумные действия руководства милиции города по созданию этой службы прекратились.
По мнению выступавших, одной из существенных причин прекращения деятельности городовых явилась недостаточная правовая культура тех сотрудников, которые были приняты в это строевое подразделение. В совместном докладе профессора Бродского М.Н. и Костенко С.И. (Правительство Санкт-Петербурга) была рассмотрена проблема эффективного взаимодействия правительства и законодательного собрания современного Петербурга. Было отмечено, что продуманная профессиональная деятельность депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга стала основой успехов социально-экономического развития города. Конструктивная оппозиция, дискуссии, споры позволяют принимать законы, которые оказывают решающее влияние на эффективность управления городом.
В практике взаимодействия исполнительной и законодательной ветвей власти Санкт-Петербурга есть немало хороших традиций. Одна из них - принятие плана совместной законопроектной работы. Эпоха принятия быстрых решений в чрезвычайных условиях прошла. Наступило время нормальной вдумчивой работы, ориентированной на результат. Совместный план – важный шаг на этом пути, но не единственный. Необходима единая городская программа законотворчества, которая должна охватывать как городской уровень законотворчества, так и уровень местного самоуправления. Такой программой может стать план развития всего законотворчества в целом, где каждому субъекту законотворчества должно быть определено особое место, и он сможет на основании данного документа выработать стратегию законотворчества, по крайней мере, на несколько лет вперед. Очевидно, что ни Губернатору, ни Правительству, ни Законодательному Собранию Санкт-Петербурга, ни объединениям муниципальных образований самим по себе, по отдельности, такая задача не под силу. Она может быть решена только в результате взаимодействия всех перечисленных субъектов.
С заключительным словом выступил профессор Мамут Л.С. (ИГП РАН). Было высказано мнение о том, что конференции подобного масштаба являются необходимым условием совершенствования юридической науки и практики. Научная дискуссия, в рамках которой осуществляется обмен мнениями представителей различных направлений и школ, безусловно, способствует расширению горизонтов познания и свидетельствует о заинтересованности научной общественности в продолжении и развитии установленных контактов.