Даниил Гранин: «Мой лейтенант»
В Санкт-Петербургском Гуманитарном университете профсоюзов состоялась презентация новой книги Даниила Гранина «Мой лейтенант». В 1941 году ленинградец Гранин ушел в Народное ополчение, в блокаду находился на передовой. В среднем из каждых ста солдат его призыва в живых тогда остался только один. Недавно писатель, разбирая архивы, нашел записи тех времен и не узнал в них себя самого. Во внутренних диалогах сегодняшнего Гранина с лейтенантом Д. военных лет и родилась эта книга. В канун годовщины снятия блокады Ленинграда мы публикуем фрагменты ее обсуждения.
А. С. ЗАПЕСОЦКИЙ, профессор, ректор СПбГУП:
— Прочел книгу «Мой лейтенант» на одном дыхании. Создавать яркие произведения получается у тех, с кем Бог, в ком горит творческий огонь. Даниил Александрович на раннем этапе писательской биографии создал выдающиеся произведения, стал знаменитым. Даже если бы автор больше не написал ничего значительного, он все равно оставался бы великим, любимым Граниным, классиком русской литературы.
Но Гранин продолжает писать. И очередная книга не уступает прославившим его ранним произведениям. Эта книга — как глоток родниковой воды. Удивительная чистота слога, потрясающий русский язык, от которого мы стали уже отвыкать благодаря нашему государственному телевидению. «Мой лейтенант» продолжает традиции русской классической литературы. Большая литература России не умерла и продолжает жить в творчестве Даниила Александровича.
Удивляет многое. С одной стороны, автор поразительно точно передает мироощущение юности, с другой — ощущается мудрость писателя. Чего нет в книге, так это старости. То же мы видели и у академика Лихачева. После 80 лет Дмитрий Сергеевич передвигался, казалось, с большим трудом, но сохранял поразительную ясность мыслей и свежесть идей. Погружаясь вместе с главным героем в событийный ряд, начинаешь переживать за людей. Это чувство порождает только большое искусство. Искусство Гранина пробуждает в наших, иногда уже покрытых панцирем, душах боль за происходящее. Я хочу пожелать Даниилу Гранину хороших читателей. И я уверен, что он их получит.
Д. А. ГРАНИН:
— Однажды этот лейтенант спросил меня: «Зачем сейчас писать о войне? Уже написано много замечательных книг. Что ты спустя 60 лет вдруг встрепенулся?». Я попытался ответить, что хочу написать про свою войну. Моя война не похожа ни на какую другую. Она у каждого своя. Моя была очень тяжелой — это есть в литературе. Но она была еще и непонятной. Я воевал с первых дней до конца 1944 года, и почти все время на переднем крае, где средняя продолжительность жизни пехотинца была неделя. НЕДЕЛЯ. Я долго не мог найти ответ: почему я выжил? Но потом нашел, тот единственный, который меня устроил. Я выжил, потому что меня любили.
Война создает много неясного и странного. У нас была жажда иметь героев, но за все годы войны я таковых не встречал. Война выиграна не героями — солдатами. Я хотел бы видеть героев рядом, но, возможно, одна из особенностей войны в том и заключается, что воюют солдаты.
В каждом из нас живет много людей. Вы знаете, что, когда дерево спиливают, на пне видны годовые кольца — это летопись жизни дерева. Ствол прирастает крайними кольцами, а те, что остаются внутри, продолжают жить. Так и внутри нас сохраняются все эти круги. Иногда мы их чувствуем, иногда нет. Мы перестаем заходить в свое детство, в юность, но однажды они просыпаются. Вот и лейтенант, которым я был, стал возникать во мне все чаще — и именно в настоящее время. У того юноши были идеалы, он верил в социализм и коммунизм, в лозунги и призывы, которыми изобиловала наша жизнь. Он начал меня упрекать: «Ты перестал быть тем человеком, который имел большую цель. Разуверился в идеалах, во многом стал циником. Ты нынешний мне не нравишься». Но и он, наивный и легковерный, к сожалению, был смешон мне. И чем дальше, тем труднее нам было поладить. Вот о чем я хотел написать.
Была и еще причина для написания книги. Писатель, как правило, начинает новую книгу от безвыходности. Пишу, когда не могу не написать, — плохо или хорошо, но должен. И чем сильнее ощущение безвыходности, чем обязательнее книга, тем труднее она пишется.
Фрагмент из книги: «Настоящий страх, страх дичайший, настиг меня, еще совсем юнца на войне. То была первая бомбежка. Наш эшелон народного ополчения отправился в начале июля 41-го года на фронт. Немецкие войска быстро продвигались к Ленинграду. Через два дня эшелон прибыл на станцию Батецкая, это километров полтораста от Ленинграда. Ополченцы стали выгружаться. И тут на нас налетела немецкая авиация. Сколько было этих штурмовиков, не знаю. Для меня небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело, задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли. Упала первая бомба. Вздрогнула земля. Потом бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот. Все тряслось. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я. Они все старались попасть в меня. Они неслись к земле на меня так, что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы».
А. М. МЕЛИХОВ, заместитель главного редактора журнала «Нева», член Союза писателей Санкт-Петербурга:
— Нам посчастливилось стать свидетелями появления на свет классического произведения. Мы воспитаны на книгах писателя Гранина. На вступительных экзаменах в университет я писал сочинение по его произведению «Иду на грозу». Даниил Александрович всегда был эпическим писателем, который сверху смотрит на своих героев. К эпическому автору можно испытывать уважение, можно преклоняться перед ним, как перед Львом Толстым, но любить его сложно. «Мой лейтенант» — лирическое произведение, необыкновенно смелое, откровенное, горькое. После прочтения этой книги мое преклонение перед автором сменились нежностью и любовью.
Но Гранин не был бы Граниным, если бы не написал исповедь сердца и не коснулся масштабных проблем нашей страны. Где искать истоки массового героизма советского народа? Почему страна, потерпевшая вначале страшное поражение, вдруг собралась с силами и разбила мощнейшую армию? Василий Гроссман ученически повторил идеи Льва Толстого — когда чувство «я» заменяется «мы», люди становятся бесстрашными. А когда чувство «мы» распадается на «я», люди становятся робкими, запуганными, несчастными. То есть масса рождает героизм, а одиночество и индивидуализм — трусость и шкурничество.
В произведении Гранина мы видим совершенно иное явление — как нормальный парень, не герой, попадает в чудовищную мясорубку, где не могло сохраниться чувство «мы». Люди бегут без власти, без командования, без малейших надежд на победу, даже на спасение. Показан распад «мы» на маленькие испуганные «я». И вдруг каждый человек начинает испытывать ожесточение, ярость и готовность бороться.
Сегодня нам проповедуют якобы гуманистические и либеральные ценности, что нужно не ставить перед собой огромные исторические цели, а жить частной жизнью. В ответ на это Гранин говорит, что нужны новые великие горизонты.
М. М. БОБРОВ, фронтовик, почетный гражданин Санкт-Петербурга, профессор СПбГУП:
— Дорогой Даниил Александрович! Наши пути часто пересекались. Мы с Вами стали почетными гражданами Санкт-Петербурга, почетными докторами замечательного Университета. В начале Вашей книги описывается, как Вы отступаете от Пушкина, Детского Села, идете по полям в Шушарах. Вас обстреливают самолеты. Так было и у меня. Мы — молодые ребята, добровольцы-ополченцы — служили в диверсионно-разведывательном отряде. Нас забросили под Псков, из 113 человек в живых осталось только 13. Мне повезло. Возвращались в Петербург мы точно так же. Вы приехали домой на трамвае со Средней Рогатки, а мы а мы из Новгорода пробирались через Уторгош. У нас с Вами много общих друзей. Еще больше наших друзей ушло из жизни. В моей книге «Фронт над облаками» Вы нашли имена своих знакомых — среди тех, с кем я воевал на перевалах Центрального Кавказа против горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс». Все так "удивительно переплелось.
Даниил Александрович, Вы пишете о войне так, что все пережитое снова встает перед глазами. Вы выразили и мои чувства: «Война прошла для меня, не отпуская ни на день до конца 44-го года. Писать о ней долго не решался. Тяжелой она была, слишком много смерти вокруг. Если посмотреть как на мишени, все просвистевшие вокруг пули, осколки, все мины, бомбы, снаряды, то с какой заколдованной четкостью вырисовывалась бы в пробитом воздухе моя уцелевшая фигура. Существование свое долго еще после войны я считал чудом и доставшуюся послевоенную жизнь — бесценным подарком». Это на самом деле так. Известно, что из наших ровесников (1919—1923 годов рождения) с фронта вернулись живыми только 3%. Здоровья Вам, счастья и процветания!
Т. ГУЗАИРОВА, студентка 3-го курса экономического факультета СПбГУП:
— Даниил Александрович, спасибо Вам за то, что Вы пишете. Невский проспект, изрытый снарядами? Нет, этого просто не может быть! Но все-таки это было. Люди, иссохшие от голода, промороженные, болеющие цингой. Не могут сражаться, не могут защищать, но все-таки защищают свой город. Люди перетерпели войну. Перетерпели то, что перетерпеть невозможно. И родившись полвека спустя под голубым небом, не получается не плакать, когда читаешь о героизме, о когда-то живых людях, которые чувствовали, верили и любили. О людях, которые в первый год войны выживали на передовой в среднем 4 дня. В сводках Информбюро, советской энциклопедии тех лет, ни слова о потерях. Нужно читать книги, которые заставляют чувствовать и воспитывать в себе человека. Нужно помнить о том мальчишке, который погиб, не отступив перед врагом. А что еще живые могут сделать для него?
Фрагмент из книги: «К тому времени я уже привык к смертям, но в эту я не поверил. Всю войну не верил. Да и до сих пор не верю».
Г. А. ПРАЗДНИКОВ, профессор СПбГУП:
— В эпиграфе к книге говорится: «Нет, того человека уже давно нет». Но это не так. Удивительная смелость автора, нравственные качества требуют от нас при чтении такой же отдачи, сопереживания. Вот такую книгу написал Даниил Александрович о войне.
По горячим следам событий написать такое произведение не получается. Поколение Пушкина было влюблено в героев войны 1812 года, но Пушкин не писал об этой войне. Лишь спустя полвека, в 1865 году, Лев Николаевич Толстой начал писать роман «Война и мир». Толстой отметил, что война не интересует его с точки зрения расположения частей: «много интереснее, с каким чувством один человек убивает другого, чем то, как были расположены войска при Бородино или под Аустерлицем». Книга Гранина об этом: о людях в разнообразных проявлениях. В 1920 году один англичанин написал книгу «Первая мировая». Ее название шокировало читателей. Значит, возможна и вторая мировая? Совершенно исключено! Но она произошла. Теперь новые поколения уже снова ничего не знают о войне. Нужно рассказывать.
Ф. НАЙДЕНЫШЕВ, 1-й курс, факультет искусств СПбГУП:
— Книга побуждает к размышлениям о способности остаться человеком в том хаосе и ужасе, коим является война, сохранить человеческое отношение к людям. Кому мы воздаем почести 9 Мая? Многие из этих людей погибли, так и не став опытными солдатами. Их судьба так сложилась. Нам повезло больше. Но судьба гранинского лейтенанта и его поколения ко многому нас обязывает.
Д. БОРИСОВ, 3-й курс, факультет культуры:
— Некоторые места книги перечитывал по нескольку раз, чтобы глубже осознать послание автора. Погружался в атмосферу сурового военного времени, а в памяти возникали кадры из кинохроники, когда-то виденной по телевидению. Такие книги нужны современному обществу, особенно молодому поколению, которое мыслит и живет по-иному. Но и для нас очень важны вечные ценности и приоритеты. У части молодежи угасает интерес к истории. Но после прочтения таких произведений у нас меняется мировоззрение, мы начинаем гордиться и дорожить нашей Родиной, соотечественниками. Теперь в моей библиотеке появилось еще одно замечательное произведение, написанное Даниилом Александровичем Граниным. Спасибо Вам большое!
Ю. Я. ИВАНОВ, учитель школы № 106 Приморского района:
— Я педагог с 50-летним стажем. Когда-то первым современным литературным произведением, с которым я познакомил учащихся старших классов, был роман «Иду на грозу». Услышал от ребят: разве такое может быть в жизни? Я отвечал, что Гранин —строгий реалист. Позднее, в год 50-летия Победы, я давал урок по «Блокадной книге», написанной Граниным совместно с белорусским писателем Алесем Адамовичем. Ребята слушали, замерев. Когда зазвучали эпизоды из «Блокадной книги», они поднялись и слушали стоя.
А. Н. БУЗУЛУКСКИИ, директор издательства СПбГУП, член Союза писателей России:
— Гранин занимает особое место в обществе, в нашей стране. Его авторитет создан не телевизионными трюками, он создан качеством многолетнего литературного труда и твердой общественной позицией. Миссия Даниила Гранина —это миссия объединителя в культуре. Он объединяет левых и правых, традиционалистов и новаторов. Он служит культуре, он ходатайствует за нее в спорах с властью. Вспоминается его миротворческая притча о диалоге наций, диалоге культур. Когда Даниилу Александровичу вручили орден Германии, он положил его в коробку, где хранятся фронтовые награды. И услышал шум: наши российские ордена и медали ополчились на немца, хотели его выбросить. Прошло время, шум утих. Видимо, они помирились...
Однажды я задал вопрос Гранину: «Какого человека можно считать хорошим?». И услышал в ответ: «Хороший человек — это добрый человек». Я решил для полноты картины уточнить: «Добрый и умный?». — «Нет, добрый». Уважаемый Даниил Александрович, разрешите пожелать Вам всего хорошего, то есть всего доброго. Спасибо Вам.
Е. С. ЧИЖОВА, писатель, лауреат премии «Русский Букер-2009»:
— Так сложилось, что мой отец тоже был ополченцем. Он рассказывал, что был пятым в пятерке, где только у первого был пистолет, а остальные бежали невооруженными. Мне было не представить, как все происходило: бегут в атаку ребята — ровесники нынешних студентов, которые не умеют ни стрелять, ни наступать, ни обороняться. Со стороны противника — вооруженная армия. И эта армия останавливается...
Лейтенант Д. через много лет после войны читает свои же записи и чувствует гигантский разрыв — только представьте: межпоколенческий разрыв внутри одного человека! Думаю, что это переданное читателю ощущение и попытка преодолеть разрыв — одно из самых поразительных достижений книги. Во всяком случае преодоление межпоколенческого разрыва в реальной истории на протяжении XX века нам ни разу не удалось. Даниил Александрович это сделал внутри себя и сам. Спасибо!
Фрагмент из книги: «Никто не узнает, что он на самом деле про геройство не думал. Скорее про свое достоинство, свое собственное, для себя. Я никогда раньше не думал, что у человека есть внутри кто-то, кто его или уважает, или не уважает».
Д. А. ГРАНИН: — Люди все время живут настоящей жизнью—плохой, хорошей, глупой... Как-то на кладбище я увидел эпитафию: «Здесь лежит купчиха второй гильдии Авдотья Николаевна, которая прожила 64 года, 2 месяца и 8 дней без перерыва». Понимаете, это не особенность купчихи — мы все живем без перерыва. Поэтому жизнь заслуживает благоговейного отношения. Жизнь — это хрупкая, удивительная субстанция, которую надо воспринимать как божественный подарок. Вы, как и я, могли и не быть. И я иногда ощущаю: боже мой, я есть! Как сказала одна молодая женщина: «Счастье — это я сейчас».
В последние десятилетия, особенно после 1991 года, мы стали относиться к советской эпохе высокомерно, пренебрежительно, даже стыдиться ее. Мы гордимся только победой якобы это действительно был подвиг, а все остальное было ошибкой. Но это по меньшей мере странно. Огромная страна и народ с такой богатой историей мог прожить 70-летний период только потому, что в нем было что-то хорошее. Грешно и некрасиво отказываться от хорошего и помнить только плохое. Это относится и к личной судьбе каждого из нас. Наша жизнь состоит из хороших и плохих дней, заслуг и ошибок, а нередко даже из преступлений. И только когда она завершается и человек уходит, возникает цельная картина — что за жизнь это была.
Передо мной возникла история советской страны, которой уже нет, поэтому теперь мы можем увидеть, что это было. А была попытка построить справедливое общество. Она привела к ошибкам, закончилась бедами и разочарованием. Но это строительство сопровождалось таким энтузиазмом, с ним было связано столько надежд, что не хочется все это перечеркивать.
А. С. ЗАПЕСОЦКИЙ:
— Один из интересных вопросов — относится ли к военной тематике то, о чем написал Гранин. На первый взгляд—конечно да, военная. Но это и нечто большее. Большая русская литература является таковой не только потому, что подает нам примеры замечательного русского слова. Конечно, это слово зримо присутствует в гранинской книге, написанной с огромным литературным мастерством и талантом. Но здесь ест еще и высочайший дух русской литературы — дух гуманизма. Русская литература всегда взращивает в читателе гуманизм. Если бы в результате прочтения подобных произведений люди не становились лучше, литература потеряла бы высокий смысл. «Moй лейтенант» олицетворяет высокий гуманизм великой русской культуры.
В Данииле Александровиче проявляется очень важное свойство крупных писателей Людей, которые не просто пишут, а являются мыслителями. Их волнует окружающая жизнь, и они проникают в глубины, неведомые обыденному сознанию. Мыслители используют мастерство словесности для претворения своих раздумий о жизни, о человеке в такую форму, что и нам становится кое-что понятно. Но главное — мы чувствуем и воспринимаем примеры человечности. Этим и интересна большая русская литература.
Источник: «Санкт-Петербургские ведомости» №14 27 января 2012 г.