С.И. БЭЛЗА,
литературовед, музыковед, телеведущий, заслуженный деятель искусств РФ,
народный артист РФ

КУЛЬТУРА И СМИ

Добрый день, дорогие друзья, коллеги! Мне вспоминается забавная история из жизни великого итальянского композитора Джузеппе Верди. Композитор выходит из ресторанчика в хорошем расположении духа и видит — на улице стоит шарманщик и наигрывает его мелодию в неправильном темпе. Верди подходит к нему, делает замечание, тот спрашивает: «А Вы, собственно, кто будете?» — «А я и есть Джузеппе Верди, который написал эту мелодию». — «О, спасибо, я непременно учту Ваше замечание». Верди, довольный, удаляется. Спустя несколько дней он идет по той же улице, стоит тот же шарманщик, крутит ручку своего нехитрого инструмента, наигрывает мелодию Верди — опять в неверном темпе, но на шарманке у него табличка с надписью: «Ученик Верди».

Сейчас по свету бродит много подобных псевдоучеников великих людей. Виолончелисты, однажды видевшие Ростроповича, пишут о себе: «Ученик Ростроповича». Почему я об этом говорю? Хочу повторить то, о чем сегодня уже шла речь: важно, чтобы вы смогли взять от педагогов и от тех людей, которых для общения с вами приглашает Александр Сергеевич Запесоцкий, все, что они могут вам дать. Для журналистов умение слушать и задавать вопросы — неотъемлемые профессиональные качества.

Благодаря моей семье и в силу профессии мне везло на встречи с выдающимися личностями, в том числе и с петербуржцами. Так, папа успел познакомить меня с Анной Ахматовой. Поскольку родителям было не с кем меня оставить, я невольно присутствовал на «взрослых» застольях, когда приходили гости, и в их числе — люди, которые потом были признаны классиками отечественной культуры, крупными деятелями науки, а тогда это были просто друзья дома. Я учился сидеть тихо, слушать и не мешать взрослым. Умение слушать очень ценно, особенно для того, кто решит стать интервьюером на телевидении или в печатной журналистике.

Однажды я брал интервью у Галины Сергеевны Улановой — а она в последние годы жизни слыла великой молчальницей. Кто-то назвал ее земной богиней: она всегда держалась с невероятным достоинством и аристократической статью. Общаться с журналистами Галина Сергеевна не любила, и мне пришлось много сил потратить на то, чтобы уговорить ее на интервью. Наконец она сказала: «Хорошо, но только Вы, я и оператор, втроем». Мы сели в Бетховенском зале Большого театра, и это была исповедальная беседа. Она говорила обо всем — о своей жизни, об искусстве, в том числе делала критические замечания, скажем так, в адрес молодых балерин и т. д. Утром она позвонила и сказала: «Славочка, Вы так умеете слушать, что я наговорила много лишнего». Я ответил: «Галина Сергеевна, ничто не выйдет в эфир без Вашего благословения, мы Вам все покажем перед монтажом».

В отсутствие цензуры у журналиста должен быть внутренний редактор. В любой профессии желательно быть порядочным человеком, а в журналистской — особенно, поскольку «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Однако иногда предугадать бывает легко, и об этом всегда следует помнить.

В наши дни профессиональная критика в области искусства почти сошла на нет. Зато нередко приходится читать едкие, колкие замечания по поводу знаменитых музыкантов, и делают их мальчики и девочки, которые, в общем, плохо разбираются в предмете. Я сам наблюдал, как к великому Игорю Александровичу Моисееву, которому тогда было почти 100 лет, подошла пигалица с микрофоном и сказала: «Представьтесь, пожалуйста». Так что вам потребуется общий фундамент культуры, который вы сможете получить здесь. Ремесленные навыки приобрести, в общем, несложно, а дальнейшее зависит от вас. Лев Николаевич Толстой сказал, что жизнь есть превращение души. А сейчас в нашей журналистике много бездушных; нарастить душу — дело непростое, и когда, как не во время учебы в вузе, этим заниматься, потому что потом у вас появится масса служебных и семейных забот. Студенческие годы еще и потому самые счастливые, что это уже не детство, а юность, порог самостоятельной жизни. Многие уже в годы учебы начинают публиковаться. Я начал печататься с 18 лет, еще до поступления в университет. Знакомые мне молодые музыканты, студенты консерватории, уже играют, и не только на похоронах и свадьбах, а на вполне серьезных концертах. В наши дни детство заканчивается рано — темп жизни невероятный.

Не рассматривайте журналистику как венец всех профессий, самый короткий путь к славе. Журналистика — понятие широкое, здесь есть «зубры» — обозреватели, колумнисты, главные редакторы, и есть репортеры. Газета живет один день — долго живет литература. Вместе с тем работа в газете или на телевидении, помимо овладения профессиональными навыками, дает колоссальный опыт социального общения. Лично мне также помогает «переключение регистров» — с журналистики на работу в академическом институте. Одно дело писать научную статью, и совсем другое — брать интервью или сочинять заметку для газеты. Это совершенно разные стили, и мне требуется умение перевоплощаться. Многие крупные писатели — российские и зарубежные — прошли школу журналистики.

Из журналистов выросли великие Эрнест Хемингуэй и Грэм Грин, с которым мне довелось встретиться и подружиться. Возможно, это одно из главных везений моей жизни. Грин любил сюжеты, которые подсказывала сама жизнь. Он писал романы, как правило, на «горячем», часто политическом материале, что называется, газетном — по следам событий в Мексике, или на Кубе, или во Вьетнаме. Но его романы, сделанные на этом материале, до сих пор интересны, поскольку созданы мастером, который, помимо художественного мастерства, вкладывал в них огромный подтекст, часто этический или религиозный. У него есть эссе “The Lost Childhood” — «Потерянное детство», где он пишет о том, что только книги, прочитанные в ранние годы, могут оказать влияние на судьбу человека, и на своем примере показывает это. В детстве он обожал Генри Райдера Хаггарда, и «Дочь Монтесумы», как он говорил, завлекла его в Мексику, где он написал один из своих лучших романов «Власть и слава» (или «Сила и слава» — у нас по-разному переводят). А «Копи царя Соломона» привели его в Африку, он полюбил этот континент в форме человеческого сердца и на этом африканском материале тоже писал романы. Я ему сказал, что наша встреча тоже, наверное, была предопределена еще в моей юности, потому что когда я заканчивал английскую спецшколу (а она тогда была единственной в Москве), то мне подарили опубликованного незадолго перед тем «Тихого американца» в оригинале. В книге была надпись: «Святославу Бэлзе за отличные успехи и примерное поведение». И стояли подписи директора школы, завуча, гербовая печать. Его это заинтересовало, он попросил книгу и под казенной школьной надписью сделал свою на английском языке: «Славе, как тому школьнику». Я вспомнил, как Сент-Экзюпери написал в своем произведении «Маленький принц» посвящение: «Леону Верту, когда он был маленьким».

Грин, наверное, был последним классиком западной литературы ХХ века. Один из его романов называется “The Human Factor” — «Человеческий фактор»; это словосочетание у нас можно было довольно часто услышать в годы перестройки, да и сейчас тоже. Однако мало кто знает, что его придумал Грэм Грин. Он умел с открытым забралом отстаивать свои позиции, боролся с мафией в Ницце, опубликовал знаменитый памфлет «Я обвиняю». У Грина был такой авторитет, что к нему прислушивался весь мир.

Грэм Грин на 25 лет запретил печатать свои романы в Советском Союзе и разрешил только в годы перестройки, когда к власти пришел Горбачев. Грин очень верил в Михаила Сергеевича, в демократизацию нашей страны. Он приезжал к нам после начала перестройки. Я встречал его в Москве, мы с ним ездили в Киев, в другие города. И он считал своим долгом встречать меня, когда я прилетал к нему во Францию — последнюю четверть века он жил в Антибе. Однажды я прилетел по приглашению Грина в Париж, тут же взял билет в Ниццу и позвонил ему. К телефону подошла его секретарь и муза Ивонн Клоетта (из-за которой он, собственно, и переселился во Францию) и говорит: «Только не удивляйся, Грэм себя неважно чувствует, я тебя встречу одна». И вот я прилетаю в Ниццу и вижу — стоят оба. Грин — высокий и чуть сутуловатый — ему тогда было сильно за 80; Гор Видал как-то метко сказал, что Грэм Грин похож на молодого человека, загримированного под старого. Я бросаюсь обниматься, и вдруг он от меня осторожно отстраняется. Оказывается, за три дня до этого он упал и сломал два ребра. «Самое обидное, — сказал он, — был абсолютно трезв». Тем не менее он пришел встречать меня. В то время Грин был уже всемирно признанный классик, имел 10 номинаций на Нобелевскую премию. В последний раз Нобелевский комитет ему отказал, объяснив, что Грин слишком знаменит, и присудил Нобелевку какому-то недостаточно известному африканцу. А я был молодым литературным критиком и журналистом, но он все же приехал, потому что человеческий фактор…

Призываю вас к тому, чтобы нравственная составляющая присутствовала и доминировала и в вашем творчестве.

Сегодня на вас обрушили очень много информации. Однако все не так страшно, как можно подумать; в нашей жизни есть масса приятных сторон, например, когда журналистское удостоверение дает возможность общаться, позволяет проникать туда, куда сложно попасть другим.

Вопросы и ответы

— Сергей Артурович Слободской, генеральный директор — главный редактор ОАО «Издательский дом “С.-Петербургские ведомости”», как-то сказал, что до аудитории доходит одна десятая процента информации, а остальные 99,9 % отсеиваются. Получается, что генеральные директора и шеф-редакторы знают примерно в тысячу раз больше, чем среднестатистические граждане. Как живется с таким объемом информации? (вопрос из зала)

— Мы живем в мире, где ощущается переизбыток информации. Я думаю, что Сергей Артурович немножко переборщил с цифрами, потому что сейчас то, чего не сообщит его газета, немедленно сообщит другая. Как только где-нибудь возникает скандальчик, в него тут же сладострастно вцепляются СМИ. Если об этом не расскажете вы, то в подробностях опишет так называемая желтая пресса, ничего не упустит. Ничто так быстро не распространяется, как «жареные» факты. Современному человеку нельзя проглядеть что-нибудь важное, но надо ставить некий «барьер безопасности», как описано в книге «Альтист Данилов» замечательного автора Владимира Орлова. И журналисту, и тем более читателю необходимо себя ограждать, потому что на нас обрушивается невероятный поток информации, в том числе масса ненужной.

Известна формулировка: «Если собака укусила человека — это не сенсация; сенсация — если человек укусил собаку». И если уж он ее где-то укусил, то будьте уверены, что вам прожужжат все уши, даже если вы этого не хотите. Конечно, есть всевозможные источники информации — государственные и частные, разной ориентации, разных направлений. Одних интересует одно, других другое, но есть то, что интересует всех. Подготовленному читателю, потребителю информации, а тем более — профессионалу, каковым является журналист, надо пользоваться различными источниками: смотреть не только «Новости» «Первого канала», но и новостные программы, например, телеканала РЕН, и делать выводы. Но сделать выводы может опять же человек подготовленный, потому что в океане информации легко утонуть. Я думаю, что учеба в Университете поможет вам и в этом тоже.